1. Введение
Более чем полвека тому назад журнал «Радиолюбитель» (1924, № 1) узаконил употребление термина «радиовещание», вытеснившего бытовавшие в прежние годы понятия «радиотелефония» и «широковещание», Прошло немало времени, прежде чем вновь введенный термин окончательно утвердился в строго определенном значении. Сейчас трудно сказать, где, когда и кем впервые было употреблено это слово; гораздо более существенным представляется нам вопрос о том значении, которое в него вкладывается.
«Младенец» XX века воспитывался всем ходом общественного прогресса, а в последние десятилетия -- грандиозными сдвигами, которые повлекла за собой научно-техническая революция. В результате радио заговорило во всеуслышание на всех языках мира.
«Большая Советская энциклопедия» в 1955 г. определяла радиовещание как «передачу по радио неограниченному числу слушателей речи, музыки и изображений (!?)». В опубликованном в 1974 г. справочнике Д. Григораша «Журналистика в терминах и выражениях» сообщается, что «радиовещание» -- «способ передачи разнообразных звуковых программ широкой аудитории через эфир или по проводам».
Ни одна из приведенных формулировок фактически не раскрывает ни родовых, ни видовых признаков определяемого понятия, ограничиваясь лишь указанием на те или иные трансляционные формы или вовсе о них умалчивая. Поэтому для окончательного определения необходимо собрать и систематизировать все составляющие элементы.
Во-первых, единственным материальным сигналом, при помощи которого складывается в воображении коммуникатора субъективный образ объективного мира, являются звуковые колебания, проявляющиеся в документальных шумах, музыке и звучащей речи. Поэтому только указанные звуковые явления могут выполнять функции изобразительных средств в радиовещании. Монтаж, причисляемый некоторыми теоретиками к «четвертому киту», не может, следовательно, быть поставлен рядом с ними. Он выполняет лишь композиционную роль по отношению к данному звуковому трио.
Во-вторых, радио является одним из наиболее оперативных СМИ, поскольку в самой природе произнесенного перед микрофоном слова заложены широчайшие возможности воссоздавать субъективный образ объективного мира посредством мобильной системы технических средств «без бумаги и расстояний».
Оперативность -- важнейшая особенность радиовещания -- еще не определяет его специфики как особого вида (вместе с тем, обращаем внимание на то, что в наиболее экстремальных ситуациях, моментах катастрофы, и в этом все мы успели убедиться в последнее десятилетие, именно радио приобретает функцию главного информатора и организатора). Наконец, радио только в том случае может обеспечить себе слушательскую аудиторию, т.е. проявиться в качестве такового, если будет понятным и нужным слушателю. В самой природе микрофонного вещания коренится, следовательно, необходимость ориентации на восприятие теми или иными демографическими группами с учетом их идейного, культурного и психологического опыта. Таким образом, отмеченные черты и признаки радиовещательного процесса позволяют дать ему обобщающее определение: радиовещание -- это оперативное средство массовой информации и пропаганды, которое обладает документальными, публицистическими и художественными формами звуковой организации речи, шумов и музыки в процессе ориентированной на определенную аудиторию передачи информации, распространяемой по радиотехническим каналам.
Разумеется, такое определение не лишено доли условности. Оно не охватывает и не может охватить всех признаков объекта, будучи, как и всякое определение, не тождественно ему: основные параметры, система функционирования, участники коммуникативного процесса вошли в его состав. Однако важнейшему составляющему любого масс-медиа явно не нашлось места в определении явно социологического толка. Это непосредственная зависимость каналов информации от власти, идеологический контроль со стороны государственной идеологии и партийно-государственной системы управления идеологией и культурой, проявляющийся в различной степени в зависимости от исторического периода. Понятие неизбежности этой зависимости даже в условиях демократического общества и юридического отсутствия цензуры вовсе не освобождает нас от необходимости воссоздать в ретроспективе тот механизм управления и влияния, который в конечном счете явился и продолжает являться совершенным инструментом формирования национального самосознания, манипуляции общественным мнением, достижения политических целей. (1)