Миллион один

О новом членском рекорде «Единой России».

Кого о главном факте ни спроси я (больших событий, слава богу, нет), все говорят: «Единая Россия» вручает миллионный партбилет! Топлю избыток чувства в алкоголе, не в силах больше думать ни о чем: о да, я рад! Я рад до слез, до боли, но, боже правый, как я огорчен! Не стать Тимуром мне, Наполеоном, из трупов не воздвигнуть пьедестал… Но этим крайним, этим миллионным я мог бы стать! Я им почти что стал! Я чувствовал, что там уже малина, красавицы, карьера, злата звон, что там уже Кабаева Алина, а с нею Розенбаум и Кобзон…

Бывало, чуть проснусь, подъем осилю, ополосну под краном нос и лоб, а сам шепчу: «Вступай, вступай в «Россию»! Назавтра будет поздно, долбошлеп! Когда настанет полная свобода и мы достигнем истинных высот, начнут смотреть: кто там с какого года? И это, может быть, тебя спасет! Проверены, конечно, будем все мы, но вдруг сухими выйдем из воды? Заметь, однопартийные системы привыкли вычищать свои ряды: тогда одни окажутся на нарах, другим же — слава и медаль на грудь! При всех режимах чистят самых старых и молодых, а средним — светлый путь! Таков закон. Прошу его обрамить и всюду вешать на манер холстов. Все те, кого привлек Борис Абрамыч, лишатся партбилетов и постов. Всех, кто вступил, поддавшись конъюнктуре, увидевши, куда задул пассат,— погонят прочь (в родной литературе не раз успели это описать).

Довольно задавать себе вопросы, ты выскочил из возраста юнца! Вступай сейчас, пока единороссы всевластны — но еще не до конца!» К их вымени готовился припасть я, цвета меняя, как хамелеон: я чувствовал, что рубежом всевластья бесспорно станет первый миллион. Как будто кто-то пальцем раскаленным сверлил мне мозг. Я слышал там и тут: «А вдруг ты станешь этим миллионным? Ты представляешь, что ему дадут?!» Букет цветов? Икры бесплатной центнер? Автографы от первых лиц страны? Автомобиль? Квартиру в самом центре? Билет на шоу Галкина? Штаны? Патрон как символ мощи оборонной? Медведя? Русский флаг? Подшивку «Правд»?.. Предчувствую, что этот миллионный прославится, как первый космонавт, в аплодисментах искренних потонет, осуществит карьеру без помех, и главное — никто его не тронет ни разу. Даже если тронут всех.

Увы, не задалась моя карьера. Воспой мой опыт, грустная строфа! Когда носил я галстук пионера — препятствовала пятая графа… Когда в ряды вступил я комсомола, мне было стыдно попадать в струю: тогда антисоветская крамола задуривала голову мою. Я видел, комсомол предсмертно тухнет, всю молодежь советскую вобрав, и вообще система скоро рухнет… Святая дева, как я был неправ! Терзаясь от сердитого бессилья, пополнивши собой армейский взвод — я понял все. В КПСС вступил я, и партия накрылась через год. В ряды «ЕР» готовился вступить я, им предъявить готовился труды — но показали новые событья, что опоздал и в эти я ряды. Такие вещи больно бьют по нервам. Я прячу заявленье под сукно. Вступить к ним что ли миллионно-первым?

Нет, не могу. Позорище одно.

Дмитрий Быков