17. Вестник Европы – классические традиции русской журналистики

Журнал «Вестник Европы» принадлежит к числу немногих долговременных русских изданий: он выходил почти тридцать лет, с 1802 по 1830 г., и направление его за этот срок, естественно, не раз изменялось. Задумал выпускать «Вестник Европы» московский книгопродавец И. В. Попов, пригласивший на пост редактора H. М. Карамзина. В течение двух лет Карамзин руководил изданием журнала, получая три тысячи рублей в год; в истории русской журналистики это первый случай оплаты редакторского труда.«Вестник Европы» был двухнедельным общественно-политическим и литературным журналом, рассчитанным на более или менее широкие круги дворянских читателей в столицах и провинции.При Карамзине «Вестник Европы» состоял из отделов: «Литература и смесь» и «Политика». Большой заслугой редактора было выделение «Политики» в самостоятельный отдел: Карамзин угадывал запросы читателя, желавшего видеть в журнале не только литературное периодическое издание, но и общественно-политический орган, способный объяснить факты и явления современности. В отделе помещались статьи и заметки политического характера, касавшиеся не только Европы, но и России, политические обозрения, переведенные Карамзиным или им самим написанные, речи государственных деятелей, манифесты, отчеты, указы, письма и т. д.Составление и редактирование политического отдела полностью лежало на Карамзине, и он делал все для того, чтобы этот отдел стал ведущим в журнале. Благодаря его стараниям статьи и сообщения отличались как свежестью и полнотой материала, так и живостью изложения. И это сразу же оценили современники. Намеченный первоначально тираж в 600 экземпляров был увеличен вдвое – и то едва удовлетворил желавших подписаться. Такой необыкновенный для своего времени успех «Вестника Европы» В. Г. Белинский объяснял способностью Карамзина как редактора и журналиста «следить за современными политическими событиями и передавать их увлекательно»[40]. Белинский в заслугу Карамзину ставил «умное, живое передавание политических новостей столь интересных в то время» (IX, 678). Он писал, что Карамзин составлял книжки «Вестника Европы» «умно, ловко и талантливо» поэтому их «зачитывали до лоскутков» (VI, 459).Неоднократно подчеркивая важную роль Карамзина в формировании русской читающей публики («он создал в России многочисленный в сравнении с прежним класс читателей, создал, можно сказать, нечто вроде публики» – IX, 678), Белинский имел в виду и уменье Карамзина как редактора и журнального сотрудника устанавливать тесные контакты журнала с читателями.Наряду с переводами из иностранных авторов и периодических изданий в отделе «Литература и смесь» помешались художественные произведения в стихах и прозе русских писателей. Карамзин привлек к сотрудничеству Г. Р. Державина, M. M. Хераскова, Ю. А. Нелединского-Мелецкого, И. И. Дмитриева, В. Л. Пушкина, В. А. Жуковского и часто сам выступал на страницах журнала (повести: «Моя исповедь», «Рыцарь нашего времени», «Марфа-посадница» и другие, а также публицистические статьи). Материалами этого отдела определялась литературная позиция «Вестника Европы» – защита сентиментализма.В отличие от «Московского журнала» Карамзина в «Вестнике Европы» не было отдела критики. Редактор мотивировал его отсутствие, во-первых, нежеланием наживать врагов среди писателей, а во-вторых тем, что серьезная, строгая критика возможна только при богатстве литературы, в России еще не достигнутом.Оценка «Вестником Европы» современной европейской политической жизни дана в программной статье Карамзина «Всеобщее обозрение», которой открывался отдел «Политики» в первом номере журнала за 1802 г. Карамзин решительно осуждает «ужасную» французскую революцию, якобинскую диктатуру называет «опасной и безрассудной», он с удовлетворением отмечает, что Франция, «несмотря на имя и некоторые республиканские формы своего правления, есть теперь в самом деле не что иное, как истинная монархия». Наполеону Бонапарту, провозгласившему себя верховным консулом Франции, Карамзин ставит в заслугу подавление французской революции; и в то же время он призывает Бонапарта дать свободу Швейцарии, «уничтоженную безрассудными французскими директорами».Почему же Карамзин, утверждавший необходимость монархического правления для Франции и России, защищает право Швейцарии на республику? Дело в том, что он, как и некоторые французские просветители (в частности, Руссо), характер государственного устройства страны ставил в зависимость от ее территориальной протяженности: по их мнению, большим странам наиболее удобна и необходима просвещенная монархия, малым – республика. Эти две формы государственного устройства противопоставлялись третьей – «деспотии», которая в политических теориях французских просветителей (и у Карамзина) считалась неразумной, тормозящей прогрессивное развитие человечества.Как и многие его современники, Карамзин тяжело переживал деспотизм павловского правления, как и они, поверил либеральным речам Александра I и приветствовал царя. Он начал издавать «Вестник Европы» в духе либеральных веяний своего времени, восхваляя в деятельности правительства все то, что способствует превращению России из деспотии в просвещенную монархию. Защищая незыблемость крепостного душевладения, Карамзин в то же время призывал помещиков быть гуманными и великодушными в обращении со своими крестьянами; он наивно верил в возможность подобного рода отношений в условиях крепостной России.Возьмем для примера статью Карамзина «Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени» (1802, № 12). Эта статья обычно приводится для доказательства того, что автор ее был оголтелым реакционером и крепостником. По существу же Карамзин здесь рисует просвещенную монархию в ее идеале. Тирания помещиков над крестьянами постепенно исчезнет под влиянием просвещения, – ведь оно «истребляет злоупотребление господской властью», крепостное душевладение войдет в русло законности (по закону, который на практике, конечно, не соблюдался, помещик имел право пользоваться крестьянским трудом только три дня в неделю) [41], крестьянин перестанет быть угнетаемым рабом. Вот идеал Карамзина: «Российский дворянин дает нужную землю крестьянам своим, бывает их защитником в гражданских отношениях, помощником в бедствиях случая и натуры: вот его обязанность! Зато он требует от них половины рабочих дней в неделе: вот его право!». Заявляя, что «дворянство есть душа и благородный образ всего народа», Карамзин настаивает, что дворянин может называться истинным гражданином и патриотом в том случае, если он «печется о своих подданных».В «Вестнике Европы» 1802–1803 гг. Карамзин писал не столько о том, что реально существовало в русской жизни, сколько о том, что, по его мнению, должно быть. Например, когда он прославлял «сердечную связь» монарха с подданными и помещика с крестьянами, то имел в виду не реально существовавшие отношения, а свою мечту о подобного рода отношениях. Он взял на себя смелость давать «урок» царю, как управлять государством, и помещикам, как управлять крепостными крестьянами.Мечтая о просвещенной монархии, Карамзин единственно в развитии наук и искусств видел средство для устранения социальных конфликтов. Поэтому он восторженно откликался на все указы правительства в области просвещения и напечатал ряд статей на эту тему со своими рекомендациями – «О новом образовании народного просвещения в России» (1803, № 5), «О верном способе иметь в России довольно учителей» (1803, № 8) и др.Карамзин грустит по поводу того, что в России литература и наука не пользуются таким же признанием, как другие виды деятельности человека, что светские люди чуждаются занятий литературой и наукой (статья «Отчего в России мало авторских талантов?», 1802, № 14). Он с удовлетворением отмечает рост книжной торговли не только в Москве и Петербурге, но и в провинциальных городах, подчеркивая большие заслуги в этом замечательного просветителя Н. И. Новикова («О книжной торговле и любви ко чтению в России», 1802, № 9). Карамзин указывает также на значение московского периода журнально-издательской деятельности Новикова (1779–1789 гг.), сообщает, что при Новикове тираж «Московских ведомостей» возрос с 600 до 4000 экземпляров, и приводит любопытную социальную характеристику читателей газет. Оказывается, дворяне предпочитают читать журналы и пока еще не приучили себя к русским газетам: «Правда, что еще многие дворяне, и даже в хорошем состоянии, не берут газет, но зато купцы, мещане любят уже читать их. Самые бедные люди подписываются, и самые безграмотные желают знать, что пишут из чужих земель». Далее Карамзин поясняет: «Одному моему знакомцу случилось видеть несколько пирожников, которые, окружив чтеца, с великим вниманием слушали описание сражения между австрийцами и французами. Он спросил и узнал, что пятеро из них складываются и берут московские газеты, хотя четверо не знают грамоте; но пятый разбирает буквы, а другие слушают».В 1804 г. Карамзин, назначенный придворным историографом, отходит от руководства «Вестником Европы». В последующие семь лет редакторы журнала менялись: в 1804 г. «Вестник Европы» редактировал писатель-сентименталист П. П. Сумароков, в 1805– 1807 гг. – профессор Московского университета историк М. Т. Каченовский, в 1808–1810 гг. – В. А. Жуковский (в 1810 г. совместно с Каченовским). В 1811 г. Каченовский, оттеснивший Жуковского от редактирования «Вестника Европы», становится бессменным редактором журнала до самого его прекращения в 1830 г. (только в 1814 г. в связи с болезнью Каченовского его на посту редактора временно заменил беллетрист и переводчик В. В. Измайлов, при котором в печати дебютировали Пушкин, Грибоедов, Пущин, Дельвиг и другие молодые поэты).

после Карамзина «Вестник Европы» утрачивает свои положительные журнальные качества – современность и злободневность. Политические обзоры и публицистические статьи теперь появляются крайне редко; отдел «Политики» сводится к простому перечню фактических известий. В период войны с Францией (1806–1807) «Вестник Европы» открыто проводит антифранцузскую линию, причем выпады против вольнодумных французов сопровождаются настоятельной защитой и идеализацией патриархальных нравов древней России. С каждым годом в журнале заметно усиливаются консервативные тенденции, чему активно содействовал Каченовский. При Каченовском в «Вестнике Европы» большое место отводится научным статьям, особенно по русской истории. Под влиянием Каченовского «Вестник Европы» ведет защиту «Рассуждения о старом и новом слоге российского языка» А. С. Шишкова, решительно выступает против критиков-карамзинистов и прежде всего против П. И. Макарова, автора острой критической статьи о трактате Шишкова в «Московском Меркурии» 1803 г. Каченовский даже предоставляет Шишкову страницы «Вестника Европы» для ответа своим литературным противникам (1807, №24).В годы редакторства Жуковского (1808–1810) ведущим отделом «Вестника Европы» становится отдел литературный. Сам Жуковский сотрудничал в журнале как поэт и прозаик: он напечатал в журнале свыше двадцати стихотворений и такие ставшие известными произведения, как баллады «Людмила», «Кассандра», поэму «Громобой», повесть «Марьина роща». Жуковский привлек в журнал новых сотрудников – К. Н. Батюшкова, Н. И. Гнедича, П. А. Вяземского, Д. В. Давыдова и др. При Жуковском в журнале печаталось много критических и теоретических статей по вопросам литературы; большую часть их написал (или перевел) сам поэт.С 1811 г., когда Каченовский стал единоличным редактором, в «Вестнике Европы» постепенно усиливаются элементы консервативности, так что в 1816 г., к началу формирования идей дворянской революционности, он окончательно переходит в лагерь реакционной журналистики. В 1816–1830 гг. «Вестник Европы» активно защищал самодержавно-крепостнические устои, поддерживал реакционные литературно-политические объединения («Беседу любителей русского слова»). Ратуя вместе с Шишковым за сохранение классицизма, Каченовский в «Вестнике Европы» постоянно выступал против всех передовых явлений в русской общественной мысли и литературе, против сентиментализма и романтизма, связывая эти литературные направления с политическим либерализмом. На страницах «Вестника Европы» жестоко преследовались произведения Пушкина, Грибоедова, писателей-декабристов. Передовые литераторы, прежде всего критики декабристского лагеря, Пушкин, Н. Полевой, вели последовательную, принципиальную борьбу с «Вестником Европы» Каченовского, вскрывая реакционную сущность журнала. Белинский так характеризовал это издание: «Вестник Европы», вышедши из-под редакции Карамзина, только под кратковременным заведыванием Жуковского напоминал о своем прежнем достоинстве. Затем он становился все суше, скучнее и пустее, наконец сделался просто сборником статей, без направления, без мысли и потерял совершенно свой журнальный характер... В начале двадцатых годов «Вестник Европы» был идеалом мертвенности, сухости, скуки и какой-то старческой заплесневелости» (IX, 683).

Совершенно растеряв читателей, «Вестник Европы» прекратил свое существование в 1830 г.