1.1 Происхождение понятия "желтая" пресса

Желтая пресса появилась одновременно с массовой культурой, когда чтение газет перестало быть привилегией интеллектуальной элиты. Существуют две версии происхождения термина "желтая пресса". Согласно первой, в конце позапрошлого века две конкурирующие нью-йоркские газеты издавали комиксы про "Желтого малыша". Как и все газетные рисунки того времени, комиксы бы ли черно-белыми, но одеяние главного героя было раскрашено в желтый цвет. После того как в 1896 году Эрвин Уордмэн, редактор еще одного, третьего, издания - "New York Press", напечатал в своем журнале статью, в которой презрительно называл обе конкурировавшие газеты "желтой прессой", выражение стало крылатым. По другой версии, желтая пресса получила свое название из-за цвета бумаги, на которой печатались первые бульварные газеты. Поскольку эти издания предназначались для массового читателя, издатели в целях экономии печатали их на плохой бумаге, которая быстро желтела.

Однако фактически сам феномен "желтой прессы" возник еще в XIX веке, когда с ростом урбанизации журналистика стала обращать внимание на запросы иммигрантов и рабочего класса. Появилась "центовая пресса", предшественница "желтой". Издательский бизнес стал все чаще формироваться по образу и подобию коммерческого предприятия. Сексуальная тематика, мотивы смерти, освещение скандалов, преступлений, насилия уже тогда заняли господствующее место на полосах "желтых" газет. Первые "желтые" газеты (уже названные "The New York World", "New York Journal" и "The San Francisco Examiner") быстро добились широкой популярности не только благодаря оперативному сообщению драматических фактов, но и практике создания "human-interest stories". Пулитцер (а затем и Херст) ввел особый вид сенсационного репортажа, основным методом которого стало перемещение центра внимания с самого факта на его подачу. Это совпало с развитием массовой беллетристики, в частности приключенческого и детективного романов, которые провозгласили занимательность в качестве основной жанровой доминанты. Так, Херст требовал от своих сотрудников подавать все новости в сенсационном духе. Когда сенсация отсутствовала, ее просто придумывали.

По образу и подобию американской развивалась и "желтая журналистика" в Великобритании. С самого начала выпуска первой развлекательной газеты "Tit-Bits" в 1881 году в основу редакционной политики многих изданий была заложена ориентация на массовые вкусы. Особенно преуспели в этом идеологи английской "желтой прессы" братья Хармсворты.

Сходные процессы формирования массовой журналистики проходили и в дореволюционной России. В материалах таких "желтых" газет, как "Петербургский листок" (1864), "Петербургская газета" (1867), "Московский листок" (1881) и "Газета-копейка" (1908) впервые в российской практике встречаются сознательные попытки приукрашивания действительности с целью привлечения аудитории. Полиграфическое исполнение номеров было достаточно примитивным. Однако благодаря низкой цене, высокой информационной насыщенности, сенсационности, наличию иллюстраций, доходчивой форме и броским новаторским способам подачи материалов, умению приспособиться к запросам массового читателя российская "желтая пресса" быстро приобрела популярность.

К началу второй мировой войны бурное развитие "желтой прессы" затормозилось практически во всех странах, где она существовала. Ситуация изменилась в 50-60-х годах XX века, когда получили распространение идеи "сексуальной революции". На этой волне в 1953 году появляется журнал "Playboy" (издатель X. Хефнер) - популярное издание, полностью посвященное теме секса. С этого времени гипертрофированное внимание к освещению сексуальной тематики стало характерным для большинства "желтых" изданий.

В России начало бульварной прессы и ее триумфальное шествие можно отнести к 1986 году, когда в "Московском Комсомольце" вышла статья Евгения Додолева про проституток. Говорят, что и сегодня автор нередко вспоминает этот сюжет - тогда это был серьезный прорыв, потому что тогда пресса была пропагандистом и агитатором и не стремилась никоим образом развлекать читателя. Такие публикации стали появляться нечасто, примерно раз в полгода, и производили на публику эффект разорвавшейся бомбы - это было в новинку, это было свежо и интересно.

Потом, в 1987-88 гг. подряд пошли публикации про Горбачева и про частную жизнь знаменитостей. Очередной прорыв - передача "Телевизионное знакомство" с Урмасом Оттом, где ведущий опрашивал Аллу Пугачеву не о том, какие у нее творческие планы (приевшаяся зрителю банальщина), а о том, сколько стоила ее новая дача. Как раз такие "жареные" факты были гораздо более интересны зрителю и, соответственно, читателю. Однако такие явления в то время были скорее точечными, и говорить о тенденциях пока не приходилось. Хотя уже в то время стали появляться издания, игравшие на таких "жареностях" ("Московские новости", "Московский комсомолец", "Аргументы и Факты"). Борис Моисеев, например, до сих пор гордится тем, что в интервью газете "АиФ" заявил: "Я гомосексуалист и горжусь этим". Это был еще не рынок, и даже диким рынком назвать это было нельзя. Тогда была пресса коммунистическая, и во главе угла все же стояла политика. Однако советская власть закончилась, и газеты стали больше ориентироваться на желания потребителя.

Определенные подвижки начались в 1994 году, когда была сформирована "Экспресс газета". У "ЭГ" до сих пор указано на первой полосе, что они являются "первым российским таблоидом". Там были вымышленные новости и "фикшн" - обязательная составляющая таблоида, когда пишут некую историю, которой на самом деле не было, но никого это не волнует, потому что ее просто интересно читать. Это и была первая поворотная точка развития бульварной прессы в России. Потом пошло все остальное.

Еще один рубеж - это 2000 год, когда газета "Ульяновские губернские ведомости" переехала всей редакцией в Москву, переименовалась в "Жизнь" и стала делать клон газеты "The Sun". Именно в тот момент рынок желтой прессы в России оформился и структурировался.

На сегодняшний день "желтая пресса" представлена очень широко: от бульварных изданий, которые содержат в основном все черты "желтой прессы", но еще не столь вульгарны и одиозны, до полупорнографических и порнографических, для которых характерен нездоровый интерес к половым отношениям.

Однако не стоит путать жанры "желтой прессы" с жанрами серьезной публицистики - памфлетом и близким к нему пасквилем, которые подчас в иронической, парадоксальной форме ставят серьезные проблемы. Их задача - та же, что у любой серьезной публицистики, скажем, у родственного им очерка - призвать читателя поразмышлять вместе с автором, привлечь внимание к существующим проблемам. Памфлет - это жанр-хамелеон. Развлекательная форма (насмешка традиционно ассоциируется с чем-то несерьезным) в данном случае обманчива. Поэтому не стоит считать качественной журналистикой лишь информационные, безоценочные жанры - такие, как информационная заметка.