Как меня манила знойная Манила

После бесконечных паспортно‑таможенных контролей в пересадочных Франкфурте и Бангкоке, в самолете я все‑таки заснул. А когда проснулся, то голос в динамиках уже что‑то на трех языках бубнил по поводу посадки.

Пролетев над семью часовыми поясами, двумя частями света и тремя океанами, мой «боинг» разворачивался для финальной посадки на острове Лусон, главном острове Филиппинского архипелага.

Толчок — и «Вас приветствует аэропорт имени Корасон Акино». В очереди на таможенный контроль передо мной стоял буддийский монах, завернутый в оранжевую тряпочку.

Настоящий.

Несколько женщин‑полицейских со злыми, как у французских бульдогов, лицами предложили мне пройти сквозь арку‑металлоискатель. Когда в ней что‑то зазвенело, они отвели меня в сторону и принялись лупить по ногам резиновыми дубинками.

Вспомнилась фраза из прикупленного по случаю путеводителя «Как выжить на Филиппинах»: «Филиппинские женщины знамениты своей островной грацией и неизменно отзывчивы на ухаживания иностранцев».

Это эти‑то отзывчивы?

От аэропорта до самой Манилы ходили рейсовые автобусы, но я предпочел такси. Стоило оно немного дешевле, чем жетон на метро в Петербурге. Потом я нашел гостиницу.

Район, в котором меня угораздило остановиться, назывался «Кьяпо». Как выяснилось позже, большей дыры не сыскать во всем Восточном полушарии.

В темпе переодевшись, я отправился осматривать достопримечательности. Ну, какая ты, Манила?

Над Манилой повисала ночь. Температура даже не думала опускаться ниже плюс тридцати восьми по Цельсию. Кроме того, наличествовала почти стопроцентная влажность.

И запахи — чего‑то гниющего… ядовитых цветов… выхлопных газов. Вы когда‑нибудь заходили в раскаленную сауну, в которой перед этим пролили бочку крепленого вина?

Прямо напротив гостиницы стоял громадный, оформленный в колониальном стиле, собор Кьяпо‑Чёрч. Путеводитель уверял, что в соборе хранится местная святыня: статуя Черного Бога‑Ребенка.

На площади перед собором аборигены общим числом тысяч в десять культурно проводили досуг.

Стучали барабаны. Кто‑то танцевал, кто‑то молился, кто‑то, громко чавкая, ел. Тощий филиппинец в чумазой майке, но совсем без штанов, громко кричал по‑английски, что слышит голоса духов.

Прямо на тротуаре были грудами навалены товары: амулеты из акульих зубов, деревянные статуэтки, черные шевелящиеся крабы и расфасованное в стаканчики из‑под «Коки» «адобо‑адобо» — обжаренные в муке креветки.

Перед входом в собор косматые филиппинские старухи продавали восковых куколок с торчащим из макушки фитильком.

Я заинтересовался. Смышленый говорящий по‑английски паренек вызвался объяснить:

— Покупаете фигурку, загадываете имя врага, сжигаете ее, и все. Ваш недоброжелатель — труп. Гарантия — стопроцентная.

Я спросил у паренька, не знает ли он, где бы найти симпатичных девушек? Тот не понял и спросил зачем? Немного смущаясь, я объяснил зачем.

— А‑а! Вы — секс‑турист! В Кьяпо нормальную подружку вы не найдете. Хотите, провожу в другой район?

Я подумал. Я сказал, что не стоит. После неудобного боинговского кресла хотелось полежать в обычной кровати.

— Завтра! — сказал я пареньку. — Все завтра!