1. Константин Симонов

В годы Великой Отечественной Войны газета стала для народа воздухом, источником силы, мужества. Многие газетные материалы как бы перерастали себя, становясь из просто очерка или статьи бессмертным произведением.

Это объяснятся тем, что в годы войны в многочисленных военных газетах работали мастера слова. Не просто корреспонденты, а настоящие творцы, еще до войны доказавшие свой талант и умение словам затрагивать людей за живое, словом бить в самое сердце. Постоянными корреспондентами газет того времени являлись такие крупные художники, как Александр Твардовский, Андрей Платонов, Василий Гроссман, Алексей Толстой, Михаил Шолохов.

Один из наиболее успешных и талантливых авторов военной прессы - Константин Симонов. Он бы одним из самых молодых корреспондентов «Красной Звезды» и, одновременно, одним из самых ярких. Неиссякаемая энергия его очерков и статей поражала, ей отдавали должное все коллеги Симонова. Даже Илья Эренбург, также работавший в «Красной звезде» и слывший «старым газетным волком», отмечал эту особую энергию Константина Симонова.

Говорят, что талант пробьет себе дорогу везде. Константин Симонов доказывал это утверждение с самой юности. И доказывал успешно. «Константин (Кирилл) Симонов родился 28 ноября 1915 года в Петрограде. Мальчика воспитал отчим, который преподавал тактику в военных училищах, а потом стал командиром РККА. Детство Константина прошло в военных городках и командирских общежитиях. Семья была небогатой, поэтому мальчику пришлось после окончания семи классов пойти в фабрично-заводское училище (ФЗУ) и работать токарем по металлу сначала в Саратове, а потом в Москве, куда семья переехала в 1931 году». Но, несмотря на достаточно тяжелые условия, несмотря на совсем, казалось бы, не творческую работу, несмотря на 7 классов образования, Симонов сумел поступить и окончить сначала Московский институт философии, литературы и истории им. Н.Г. Чернышевского, а потом Литературный институт имени А.М. Горького.

Первые произведения появились еще в 1934 году и были напечатаны в журналах «Октябрь» и «Молодая гвардия». Возможно, он так и остался бы чисто литературным деятелем. Но в 1939 году Симонова направляют в Халкин-Гол в Монголию, в качестве военного корреспондента. После этой поездки он бросает аспирантуру института философии и литературы и идет на курсы военных корреспондентов при Военно-политической академии.

В военные годы Константин Симонов работал корреспондентом в газетах «Красноармейская правда», «Боевое знамя», «Правда» и «Красная звезда». Работал, надо сказать, невероятно плодотворно. Л. Лазарев пишет о Константине Симонове как одном «из самых отважных и легких на подъем фронтовых корреспондентов «Красной звезды». Статьи и очерки, опубликованные в «Красной звезде» - не просто газетные материалы, это литературные произведения, в каждое из которых автор вкладывал не только свой профессионализм и мастерство, но и свою душу. Именно поэтому они и достигали души тех, кто их читал.

Когда берешь в руки книгу военных очерков Константина Симонова, и начинаешь один за одним их читать, то на втором или третьем очерке, появляется ощущение, будто в руках не книга, а фотоальбом. Каждый очерк - фотокарточка. Н-ский стрелковый полк из очерка «Части прикрытия»; экипаж подводной лодки, следующей к берегам Румынии и отдельные его люди - штурман Быков, вахтенный командир Велиженко из очерка «У берегов Румынии»; старший лейтенант Коваленко - «истребитель истребителей»; подполковник Лизюков с сыном Мишей из «Июнь-декабрь»; партизанский отряд, засевший в каменоломнях у города Керчь, начальник штаба партизан Николай Ильич Бантыш, партизан Кочубей, начальник боепитания Перепелица, захваченный дезертир Рутковский - очерк «В Керченских каменоломнях».

Странно, что внешность героев практически не описывается, только отдельные их черты - глухой низкий голос или копна кудрявых волос, или волевой, выдвинутый вперед подбородок, но читатель как будто видит человека, точно сфотографированного словами Симонова.

Сам же автор, даже если является непосредственным участником событий, остается как бы дистанцирован от них. Язык его очерков близок к сценарному языку, как будто он ставит фильм и объективно и точно объясняет окружающим что нужно сделать - на примере героя очерков. Иногда возникает впечатление, что Симонов несколько отстранен от героев, о которых пишет, от событий, которые изображает. Он, и правда, фиксирует все это с точностью фотоаппарата. В его очерках достаточно редко звучит местоимение «я». С одной стороны, это может показаться странным, ведь Константин Симонов - поэт. С другой стороны, если обратиться к его поэзии - такая закономерность становится естественной. Ведь и стихи Симонова во многом тяготеют к повествовательности, к описательности.

Эта тяга к описательности помогает Константину Симонову наиболее ярко передать внутренний мир героя. Ему важно показать чувства, которые появляются в различных ситуациях у человека на войне.

«…находясь в действующей армии первые месяцы войны, я стремился найти прежде всего такие факты, которые бы показывали стойкость людей среди обрушившегося на них ужаса, их героизм, их веру в то, что не все пропало, их постепенно возникающее воинское умение и их тоже постепенно возникающую веру в возможность убивать немцев. Разумеется, все это суживало рамки того материала, который через меня шел в те дни непосредственно в газету. Разумеется, в моих дневниках того времени картина шире, но это самоограничение было сознательным, и я в нем ни секунды не раскаиваюсь. Примеры стойкости, героизма, твердости, воинского умения были необходимы тогда в газетах как хлеб…

Увидеть панику было тогда не трудно, увидеть беженцев на дорогах, отступающих солдат, неразбериху, бесконечные бомбежки тоже не представляло особенного труда, достаточно было для этого выехать в прифронтовую полосу, а вот увидеть дивизию, полк, батальон или роту, которая не отступает, которая стоит и дерется, для этого надо было залезть не на мнимый, а на действительно передний край. И это было не так-то просто и не всем удавалось, и многие на этом сложили головы»

И действительно, очерки Симонова, особенно в период 1941-1942 годов, показывали силу духа солдат и офицеров красной армии, изображали характеры, взгляды, подвиги, способные показать читателем газеты, что несмотря на то, что советская армия вынуждена отступать, в ней есть люди, с помощью которых в скором времени ситуация будет переломлена. Несомненно, не все что видел Симонов в ходе своей профессиональной деятельности было вдохновляющим, заставляющим поверить возможность победы (особенно в первые годы войны). Однако, в тех фактах, в тех людях, которых Симонов отбирает для своих работ, видна надежда на то, победа возможна, что война рано или поздно закончится, советская армия отстоит свою родную землю, и страна вновь заживет мирно и созидательно. Таким образом, не высказываясь прямо от своего имени, Симонов в своих работах все-таки вдохновляет читателей на свершения, приводя в пример героев своих очерков.

Герои у Симонова показаны невероятно ярко - он во всю мощь проявляет свой талант описателя. Симонов раскрывает внутренний мир героя, показывает часть его души. Он обстоятельно и точно рассказывает о детстве и юности героя, о ключевых моментах, которые сформировали его характер и сделали именно таким человеком, на которого теперь можно равняться.

«Еврейский мальчик из Молдавии, плохо говоривший по-русски, пошел в Красную Армию и попал в одну из первых наших артиллерийских школ. Вначале ему приходилось трудно, кроме всего остального, приходилось учить еще и язык. Но он был упорен и через два года владел им в совершенстве. Потом выпуск и год за годом гарнизонная служба в артиллерийских полках» - так описывает Симонов героя очерка «Юбилей», подполковника артиллерии Рыклиса.

Говоря о герое очерка «Солдатская слава», Семене Школенко и его подвиге, он также касается истории жизни героя.

Судьбы героев очерков Симонова - абсолютно не похожи, да и сами они люди разные, раньше работавшие в разных местах, теперь воющие в разных частях и на разных фронтах. В этом особенность изображения героев. Симонов пытается охватить все многообразие характеров, профессий, званий, специальностей. И ему это удается. В очерках как бы показывается, что героем может стать каждый - выпускник военного училища или шахтер, артиллерист или летчик, или разведчик, или партизан.

Освободительная отечественная война в очерках Симонова вдруг обретает лицо. Она становится войной каждого - подполковника Лизюкова и его сына Миши, двадцатилетней девушки-фельдшера Виктории Щепеня, молодого, но уже опытного летчика Алеши Хлобыстова. Народ персонифицируется. Даже когда Симонов пишет о какой-то группе людей, например о шестидесяти партизанах, засевших в керченских каменоломнях, он обязательно выбирает из этой группы несколько наиболее выдающихся людей. Война в очерках Симонова - война каждого.

Стоит также отметить также то, как Симонов изображает в своих очерках врагов. Он не склонен был преуменьшать их силы. По мнению Симонова, преуменьшение силы противника преуменьшало бы и героизм наших войск. Однако, он и не преувеличивал их силу.

Симонов пытался сделать так, чтобы советские солдаты перестали бояться немцев. Однако, говоря слово «немец» Симонов не делает его абсолютным синонимом слова «враг», «фашист». По крайней мере, в начале войны, эти понятия се еще оставались не тождественны, хотя, чем дальше, тем больше они сливались.

«Что касается фразеологии военного времени, то я думаю, что писатель должен употреблять ее без политиканства, употреблять исторически верно. Как тогда говорили - так и писать. Чаще всего тогда говорили «немцы», говорили «немец», говорили «он». «Гитлеровцы» больше писали в сводках и всяких официальных донесениях об уничтожении противника. «Фашист», «фашисты» говорили, и довольно часто, хотя, конечно, гораздо реже, чем «немец» или «немцы». В особенности, часто говорили про авиацию: «Вон, фашист полетел». Тут почему-то чаще говорили именно «фашист» а не «немец»» - пишет Симонов в одном из писем.

В своих очерках Симонов также старается несколько разграничить понятия «немец» и «фашист». И ему это блистательно удается, например, в очерке «Юбилей», где, он описывает пленного немца. За которым не охотились специально - тот просто заблудился в снегах и был схвачен и доставлен русскими в расположение. «Он не перебежчик, он просто бесконечно намерзшийся и уставший от войны солдат, к тому же еще австриец, человек, родине которого Гитлер не принес ничего, кроме рабства и горя. Последнее время, отчаявшись, он равнодушно ждал пули, которая пресечет его жизнь. Когда его окружили, он не схватился своими обмороженными пальцами за карабин. Он молча ждал, ему было все равно: так и так смерть. Он считал, что в плену его убьют. Так писали в их солдатской газете "Вахт им норден", так говорили офицеры, так думал он сам, зная, что делают по приказанию генерала Дитля с русскими, когда они попадают в плен».

Симонову удается разграничить понятия «немец» и «фашист», и, несмотря на образ плененного немца, удается возбудить в народе возмущение. Но возмущаются они не действиям пленного, а жестокостью и бессердечностью фашистов, бессердечных угнетателей, готовых пойти не только на обман, но и на любые грязные приемы, лишь бы только выиграть войну.