Журналистика и власть: проблемы взаимодействия.

Государство может оказывать влияние на прессу, хотя по закону оно не должно влиять на нее: экономический способ (налоги, субсидии), реклама (армии, национализированной промышленности), рассылка прессы, скидка не почтовые тарифы и т.д. Главный метод воздействия государства - экономический. Административный невозможен, особенно в США. Также власть может регулировать доступ к информации. Наиболее полный доступ - в Швеции. В других странах существует специальное законодательство или административные акты.

Манипулирование информационным потоком. Одно из направлений манипулирования связано с деятельностью самих учреждений: они сами создаю себе новостную ситуацию. Существуют различные формы регулирования потока информации: режиссура публичных выступлений деятелей государства, постоянное снабжение информацией СМИ (системы аккредитации при разных ведомствах, журналисты получают пресс-релизы, уникальную информацию) и т.д.

Кроме того, существуют такие организации, как Федеральная Комиссия Связи (FCC) в США, Международный союз электросвязи (ITU).

Регулирование с помощью законодательства, международного, национального, местного. Есть Европейская конвенция прав человека. Статья 10: пункт 1 повторяет статью 19 Декларацию прав человека. Пункт 2: ограничения злоупотребления информацией. Один из аспектов международного законодательства: свобода доступа к информации. Наряду с законодательством, которое определяет отношение государства к СМИ, есть этические нормы, саморегулирование журналистики.

Государство, в зависимости от своей налоговой политики, может содействовать или препятствовать развитию печати. Так же обстоит дело с почтовыми расходами, элементом взаимодействия СМИ и государства. Государственная реклама дает возможность поддерживать СМИ. Получая государственную рекламу, СМИ получает дополнительный доход: реклама вооруженных сил, полицейская, государственных учреждений, национализированных предприятий. В Бельгии все газеты печатают объявления министерства обороны о призыве в армию, получая за это деньги. Как правило, государство предлагает рекламу целому раду изданий. В Скандинавии государство поддерживает партийную печать. В Финляндии, ради политического плюрализма, государство тоже поддерживает партийную печать. Поддержание плюрализма - серьезная проблема, которая решается иногда экономически. Вместе с тем идет концентрация СМИ.

Журналистика и власть: проблемы взаимодействия. Для современного западного чиновника нет ничего страшнее, чем предстать в прессе в невыгодном свете. Поэтому специальные службы контролируют каждый шаг государственных лидеров. Как минимум за неделю до начала переговоров на высшем уровне "на точку" прилетает целая команда фотографов и телережиссеров. Они ставят свет, выбирают ракурсы съемки и отмечают места, в которых лидер будет смотреться наиболее выигрышно. Все интервью проводятся только на этих специально подготовленных площадках. Если надо, имиджмейкеры могут подретушировать и реальность. Когда президент Рейган посетил кладбище времен второй мировой в Битбурге, маршрут подобрали такой, чтобы в кадр не попала ни одна могила члена СС. Никто бы, конечно, не обвинил Рейгана в фашизме. Но и здесь решили подстелить соломку. На журналистов, впрочем, никакие уловки имиджмейкеров не действуют. Пресса может добиться от власти принятия практически любого решения. Технология проста. Пресса начинает ежедневно трубить о проблеме, которой, по мнению журналистов, должна озаботиться власть. Если чиновники не реагируют, это служит прекрасным поводом для раздувания кампании. Чем дольше молчат хозяева властных кабинетов, тем громче их ругают журналисты. На западе с прессой не шутят. Публичные обвинения в халатности или, того хуже, коррупции, с 90-проц. вероятностью приводят к отставкам. Чиновникам приходятся работать не за совесть, а за страх. Перед журналистами. Впрочем, чиновники, как и журналисты, следуют тому же правилу: чтобы заставить человека что-то сделать, убеди его, что это нужно ему самому. Отношения ньюсмейкеров и журналистов строятся по закону спроса и предложения. Правительства точно знают, как заинтересовать репортеров, и умеют ненавязчиво протолкнуть в печать нужную им точку зрения. Способов много. Можно обеспечить журналистов горячими новостями определенного сорта, можно устроить для них сенсационное интервью, вложив в уста интревьюируемому заранее продуманные фразы; можно, наконец, сыграть на страсти репортеров ко всему необычному. Классический пример - то, как группа американских конгрессменов всего за несколько минут спровоцировала прессу на шумную кампанию против введения запрета на торговлю определенными сортами свинины. Все, что им пришлось для этого сделать - это войти в зал заседаний в масках поросят. Вечером появились первые телерепортажи, наутро - газетные статьи, а уже через полтора месяца вопрос о свинине был включен в повестку дня заседания конгресса США. Отношения прессы и власти более всего напоминают позиционную войну. На лобовые атаки - вроде принятия поправок к законам о свободе слова или развертывания кампаний с обвинениями в коррупции - ни те, ни другие стараются не идти. Ситуация, при которой пресса имеет возможность влиять на правительство, а правительство знает, как манипулировать журналистами, устраивает всех.

Однако раз в четыре года медленно тлеющий уголек позиционной войны вспыхивает, словно брошенный в бочку с бензином. Выборы! Именно в это время делаются имена, репутации и состояния. Заказная заметка на 50 строк - примерно одну машинописную страницу - стоит несколько десятков тысяч долларов. Официальные прибыли редакций исчисляются сотнями млн долларов. И это только "белые" деньги. "Черный нал", понятное дело, учету не поддается. В 1996 году кандидаты в президенты США потратили на политическую рекламу более 750 млн долларов (двадцать лет назад эта сумма была в 6 раз меньше). За неделю до последних выборов в Италии рекламе - скрытой или прямой - было отдано 60% эфирного времени и 50% газетных площадей. СМИ включаются в предвыборную борьбу задолго до ее официального старта. Пресса используется для "раскрутки" будущего кандидата. Даже одно интервью в центральной газете может привлечь внимание потенциальных спонсоров. Особенно важно это в США, где кандидат в президенты должен еще до регистрации собрать 100 тыс. долларов мелкими пожертвованиями. Другая важная задача начального этапа кампании - оттеснить от прессы соперников. Здесь тоже все решают не избирательные законы, а деньги. В Америке, например, как и во многих других странах мира, действует правило равного эфирного времени для всех кандидатов. Тем не менее, за последние девятнадцать лет на освещение деятельности представителей третьих партий (не демократов и не республиканцев) все американское телевидение потратило девять минут эфирного времени. Вообще, что определяет симпатии избирателей - загадка. Политика, по крайней мере, тут явно не главное. По данным социологов, 32% избирателей голосуют за того претендента, который нравится им внешне, 27 - за того, у которого больше опыта (а в каких единицах выразить политический опыт?), 17% объясняют свой выбор так: "Я где-то слышал эту фамилию". Ничего удивительного. По поводу избирательной кампании 1984 года журнал Тайм написал: "Народ интересует бейсбол, а не выборы". Так что сотни млн долларов, по сути дела, выбрасываются на ветер. Из трех потраченных на предвыборную кампанию долларов отдачу приносит лишь один. Именно поэтому так важно вложить этот доллар туда, куда надо. Политики, ориентирующиеся, скорее, на элиту, обычно рекламируют себя в солидных, серьезных газетах. Те, кому интересен средний гражданин, обращаются на телевидение. Вторых, понятное дело, больше. Поэтому телевидение получает 64% предвыборных денег, а газеты - лишь 16%. Остальные 20% делятся между радио и другими СМИ - от Интернета до уличных рекламных щитов. Несколько %. уходит на оплату труда социологов, которые проводят опросы с заранее известным результатом.

Выборы рано или поздно заканчиваются. А политический процесс бесконечен. В июне 1972 года двое репортеров газеты "Вашингтон Пост", Боб Вудворд и Карл Бернстайн, сообщили, что пятеро сотрудников президента Никсона взломали дверь национального комитета демократической партии США в жилом комплексе Уотергейт и сфотографировали ряд документов, касавшихся его конкурента, сенатора Хуберта Хамфри. Никсон занервничал, уволил несколько сотрудников, подписал указ об упразднении должности независимого прокурора, но было уже поздно. 27 июля 1974 года сенат проголосовал за первый из трех пунктов обвинения президента. Чтобы избежать позора, 8 августа 1974 года Рирард Никсон добровольно ушел в отставку. До последнего времени всю эту историю рассматривали как пример заслуженной победы прессы над нечистоплотными политиками. Вудворд и Бернстайн стали национальными героями, их примеру мечтали последовать многие молодые журналисты. И почти никто не задавался вопросом: откуда репортеры "Вашингтон Пост" получили информацию о взломе в Уотергейте? Кто, другими словами, "сливал компромат"? Это до сих пор неизвестно. Но по слухам, журналистам помогали высшие чины ЦРУ и ФБР.

Только в начале 90-х у некоторых исследователей возникли подозрения в том, что в этой истории не все чисто. Во-первых, Никсон вряд ли всерьез боялся проиграть выборы. Взлом произошел 17 июня 1972 года - за четыре с половиной месяца до голосования. Тогда еще никто не мог предположить, что Никсон победит в 49 штатах из 50, но о победе говорили почти как о свершившемся факте. Так что не очень понятно, зачем комитету по переизбранию Никсона нужно было идти на такой риск - посылать своих сотрудников в расположение противника с шпионской задачей. Во-вторых, недавно выяснилось, что один из членов комитета признался на следствии: искали не политические документы, а адреса и телефоны спонсоров демократической партии. Дело в том, что двое из пятерых взломщиков были связаны с фирмами, обзванивавшими богачей и предлагавшими им проституток по вызову. Скорее всего, если бы Белый дом обнародовал эту информацию сразу же после взлома, еще до публикации в "Вашингтон Пост", скандал получился бы не столь громким: уголовщина - это все-таки не политическое преступление. Но Никсон не хотел признавать ошибок в подборе соратников, а потому велел своим людям все отрицать. Сейчас многие аналитики полагают, что Вудворда и Бернстайна попросту "подставили". Но как бы там ни было, именно Уотергейт показал, чего могут добиться журналисты. Именно после Уотергейта нечестные чиновники стали по-настоящему бояться журналистов. И убивать их.

+++ Еще

Большинство российских журналистов вышли из советской журналистики, поэтому очень сильна у нас привычка к самоцензуре и опаске. Даже если что-то напрямую не запрещено, то увольнение Рафа Шакирова после выпуска субботнего номера "Известий" или реакция федеральных телеканалов на события, заставляют делать соответствующие выводы. Совершенно очевидно, что за кадром происходили консультации с властью.

Журналистика должна быть дистанцирована от власти. Эта дистанция была достаточно большой в начале 90-х и, казалось, что журналистика окончательно становится независимой. Сейчас дистанция между журналистикой и властью неизбежно сокращается, журналистика начинает выполнять одну из традиционных ленинских функций – пропагандиста. Пока еще не организатора, но пропагандиста действий власти. Я считаю, что это - гибельный путь и для журналистики, и для демократии. В частности, при освещении СМИ последних трагических событий, ощущался недостаток оперативности и независимости журналистов от рекомендаций и диктата, императива власти. В таких условиях журналисты не могут дать объективную картину происходящего. Между тем, именно благодаря СМИ удалось сплотить весь народ. Но если людей будут обманывать, унижая тем самым общество, то такое общество не может быть полноценным.

Говоря об уровне профессионализма в журналистике вообще, я бы поставил на первое место проблему ответственности журналиста. Он должен отвечать за то, что показывает, о чем пишет, если не головой, то по крайней мере совестью, профессиональной честью. Ведь именно на нем лежит функция сохранения демократии в обществе, как ни на ком другом. Журналист должен быть более ответственным, особенно телевизионный журналист.

При освещении экстремальных ситуаций каждый должен сознавать, что иногда одно неосторожное слово или непрофессионально построенный кадр могут стоить кому-то жизни. Однако определение меры ответственности за неправильные действия нужно возложить на журналистское сообщество, чтобы оно само оценивало и карало провинившихся, но не власть. Если власть будет вмешиваться в работу журналистов, это приведёт к потере квалификации и профессионализма в журналистике, и, в конечном итоге, к деградации профессии.

Что касается профессиональной этики, то, видимо, нужно развивать на базе Союза журналистов специальные институты вроде того, что возглавляет Михаил Федотов - Большое жюри Союза журналистов. Работа в этом направлении должна быть активной и, безусловно, более гласной. Причём, гласной не только в рамках Союза журналистов и журналистского сообщества вообще, но гласной и для потребителя журналистики.