Понятие и сущность неологизмов в исследованиях современных авторов

Пользуясь определением, взятым из «Нового энциклопедического словаря», можно сказать, что неологизм (от греческого neos – «новый», logos – «слово») – это слово или оборот речи, созданные для обозначения нового предмета или выражения нового понятия [10, с.69].

Д. Э. Розенталь указывает, что неологизмы – это новые слова, которые еще не стали привычными и повседневными наименованиями соответствующих предметов и понятий [19, с.98].

Похожее определение дает и Н.М. Шанский, который указывает, что неологизмы – это новые лексические образования, которые возникают в силу общественной необходимости для обозначения нового предмета или явления, сохраняют ощущение новизны для носителей языка и которые еще не вошли или не входили в общелитературное употребление [26, с.112].

Вместе с тем следует указать, что в современной лингвистике нет единого мнения по поводу неологизмов, их природы и сущности. Более того, сам термин «неологизм» не имеет однозначного определения. По мнению Н.З. Котеловой, одной из основоположниц русской теоретической лексикологии и лексикографии, существует несколько лингвистических теорий, пытающихся раскрыть языковую сущность такого явления, как неологизм [11, с.8]. Условно эти теории называют «стилистической», «психолингвистической», «лексикографической», «денотативной», «структурной» и «конкретно-исторической». Рассмотрим вкратце каждую из них.

Стилистическая теория неологизмов. Согласно этой теории, к неологизмам относят стилистически маркированные слова, значения слов или фразеологизмы, употребление которых сопровождается эффектом новизны. А.Г. Лыков пишет: «Генетическим стержнем и принципиальной основой понятия неологизма является качество новизны слова» [14, с. 79]. В работе А.В. Калинина [9, с.53] ощущение новизны, которым сопровождается восприятие нового слова, признается единственным критерием определения неологизма. В работах Е.В. Сенько признак новизны связывается с хронологическим критерием [20]. По ее мнению, общим для всех инноваций, в том числе неологизмов как их видового понятия, является «своеобразная маркированность временем, которая влечет за собой известную необычность, свежесть на фоне привычных языковых форм, малоизвестность (или неизвестность) в широком употреблении» [20, с. 22].

Ореол новизны у появившейся в языке единицы психологически важен для ее отнесения к неологизмам, поскольку этот признак всегда был ключевым понятием неологии и именно те слова, которые им обладали, и воспринимались как новые. Однако многие исследователи не согласны с тем, что этот критерий является определяющим при выявлении сущности такого понятия, как неологизм. Так, Т.В. Попова указывает, что понятие новизны до сих пор не имеет достаточной конкретизации и требует уточнений [16, с.32]. А.Г. Лыков полагает, что ощущение новизны, возникающее при восприятии какой-либо языковой единицы, является чрезвычайно субъективным: то, что одному человеку кажется новым, для другого носителя языка является совершенно привычным и потому субъективно известным, «старым» [14, с. 81]. Р.Ю. Намитокова говорит о том, что «психологическая оценка факта новизны слова является субъективной, не поддается абсолютизации» [15, с. 127], но при этом считает возможным дать определение неологизма с опорой на этот критерий, максимально расширив круг носителей языка, мнение которых учитывалось бы при квалификации какого-либо слова как неологизма.

Психолингвистические эксперименты, осуществлявшиеся в этом направлении, позволили выдвинуть идею усредненного коэффициента новизны, который был бы объективным показателем неологичности языковой единицы. Так, Е.В. Сенько считает, что при квалификации слова в качестве неологизма «необходимо исследовать характер восприятия каждой неолексемы членами общества и, сравнив полученные данные, вычислить среднеарифметическую величину, которая и будет, очевидно, показателем языкового сознания коллектива» [20, с.25]. Однако проводить широкомасштабные опросы людей и психолингвистические эксперименты со всеми новыми словами, появляющимися в современном русском языке, вряд ли возможно.

Идея об относительности нового знания, лежащего в основе неологизма, соотносится с ономасиологической теорией И.С. Торопцева [24, с.22]. Указанный исследователь полагает, что новым, неизвестным языку можно считать только такой смысл, которые не был воплощен ранее в словесной форме. Была предпринята попытка определить степень и вид новизны языковой единицы относительно конкретного носителя языка и всего языкового коллектива в целом. В результате выделены 3 группы слов:

а) слова, новые по значению и для общего, и для индивидуального языка; подобные слова сконструированы, а не извлечены из памяти, они воспринимаются как новые;

б) слова, новые для языкового коллектива, но известные индивидуальному языку: жаргону, арго, сленгу, просторечию и т.п.; в эту же группу слов входят и индивидуально-авторские образования;

в) слова, значения которых известны общему языку, но новые для индивида [23, с.46].

Н.З. Котелова, критикуя приверженцев стилистической теории, указывает, что «многие новые слова сразу усваиваются говорящими и ощущение новизны быстро стирается» [12, с.47].

Иногда новые слова даже в момент своего возникновения не обладают признаком новизны и воспринимаются носителями языка как обычные, привычные лексемы. Обычно к таким неологизмам относятся новообразования, созданные по продуктивным моделям русского словообразования, при этом они обозначают уже известные носителю данного языка реалии, например прилагательные догорбачевский, послегорбачевский, постсоветский, постперестроечный, доперестроечный (периоды развития общества) и т. п.

Все вышесказанное позволяет согласиться с Н.З. Котеловой, полагавшей, что ореол новизны – это характеризующий, но не определяющий признак для такого явления, как неологизмы.

Психолингвистическая теория. Эта теория наиболее полно представлена в исследованиях ученых Тверского университета, в частности в работах С.И. Тогоевой, которая определяет неологизм как языковую единицу, не встречавшуюся ранее в индивидуальном речевом опыте носителя языка [23, с.122]. Таким образом, акцент делается на субъективной, индивидуальной новизне неологизма.

Именно поэтому, по ее данным, архаизмы могут восприниматься носителями языка в силу их жизненного опыта как новые, неизвестные им единицы.

Лексикографическая теория. Сторонники этой теории полагают, что неологизмы – это слова, отсутствующие в современных словарях, не отмеченные словарями. Эта точка зрения получила значительное распространение в западной неологии.

Против такого чисто позитивистского определения неологизмов обычно выдвигаются следующие аргументы. Во-первых, логическим следствием такого понимания неологизмов является представление о том, что неологизмы есть лишь в том языке, который имеет письменную форму, а языки, существующие только в устной форме, либо не имеют неологизмов вообще, либо имеют, но принципы их выделения не ясны, хотя очевидно, что они должны быть иными. Во-вторых, фиксация слов в словарях зависит в целом от лексикографической ситуации в стране, от того, сколько словарей, описывающих конкретный язык, создано и к каким типам они принадлежат. Кроме того, некоторые давно «живущие» слова могут быть пропущены лексикографами случайно либо сознательно, поскольку они не соответствуют принципам отбора материала для словника, установленным автором-составителем.

По мнению Т.В. Поповой, наличие или отсутствие слова в словарях целесообразно использовать как один из методов выявления неологизмов, но не как основной признак [17, с.39].

Денотативная теория. Это одна из самых распространенных теорий неологизмов. Она представлена в пособии В.А. Козырева и В.Д. Черняк «Русская лексикография» (2004) [10]. Согласно этой теории, неологизм – это слово, обозначающее новое явление или понятие.

Указывая на недостатки этой теории Т.В. Попова пишет, что она не учитывает внутриязыковые причины появления неологизмов (стремление носителя языка к экспрессивности, выразительности, экономности номинации, образование по аналогии и то, что неологизмы могут обозначать разные с точки зрения новизны явления и понятия [16, с.41]. Самой многочисленной группой неологизмов являются те, которые действительно обозначают новые реалии и понятия. В то же время появилось много неологизмов, обозначавших ранее известные (и обычно уже имевшие общепринятое название) реалии. Некоторые давно существующие реалии получили имя лишь после того, как актуализировались в ходе развития общества.

Таким образом, не всегда за неологизмами скрываются новые явления и понятия. Поэтому эта теория неологизма охватывает лишь часть новой лексики и может быть принята с некоторыми оговорками.

Структурная теория. Сторонники этой теории полагают, что к неологизмам могут быть отнесены только те слова, которые обладают абсолютной структурной, формальной новизной; обычно это уникальные звукосочетания, воспринимающиеся как нечленимые, непроизводные, немотивированные единицы. В качестве примеров обычно приводятся такие слова, как «неон», «лилипут», «бокр». Н.З. Котелова не считает правомерным рассматривать их в качестве иллюстраций, доказывающих корректность данной теории, поскольку они являются заимствованиями (газ), аббревиатурами (лавсан) либо звукоподражаниями (кодак) [12].

Структурная теория вызывает много возражений. Так, по мнению Н.З. Котеловой, «с теоретической точки зрения, таких слов не должно быть» [12, с.52], поскольку при их создании используются только грамматические словоизменительные морфемы, в то время как корни и мотиваторы семантически пусты. Такое словообразование нетипично для русского языка. Семантическое опустошение корней может быть свойственно русским словам, давно существующим в языке и утратившим внутреннюю форму (выкаблучиваться, наяривать и т. п.), но не тем словам, которые являются новыми для него. Многими лингвистами отмечается тот факт, что современные номинации (и не только в русском языке) стремятся к мотивированности.

Конкретно-историческая теория Н.З. Котеловой. Признак «нового», «новизны», лежащий в основе большого числа определений неологизма, по мнению Н.З. Котеловой, должен быть уточнен с точки зрения времени и языкового пространства, что позволит дать более корректное представление о сущности неологизма [12]. Дело в том, что «понятие неологизма исторично и относительно», поэтому ему нужны конкретизаторы [12, с. 44–48].

Первый и основной конкретизатор – конкретизатор по признаку «время». К неологизмам должны относиться слова, которые существуют в определенный период языка и не существовали в предшествующий период. Б.Н. Головин определяет точку отсчета: новые слова – это «слова, возникшие на памяти применяющего их поколения» [4, с.165].

Второй конкретизатор – конкретизатор по параметру «языковое пространство», то есть по сферам и жанрам употребления языка. При этом могут использоваться следующие показатели новизны слова:

а) новое для многих (всех, некоторых) языков;

б) для данного национального языка;

в) для литературного языка;

г) для конкретного подъязыка (определенной терминосистемы, жаргона, диалекта и т.п.);

д) для языка и/или речи [4, с.168-169].

Третий конкретизатор, выделяемый Н.З. Котеловой, – это тип новизны языковой единицы [12]. Он в большей степени важен для определения типа неологизма, чем его сущности: слово или фразеологизм могут обладать новым значением (это семантический неологизм), новой формой (неологизм – синоним к уже существующему слову) или и тем, и другим вместе (собственно неологизм).

Таким образом, неологизмы можно определить как слова, значения слов и идиомы, существующие в определенном языке, подъязыке и языковой сфере и не существовавшие в предшествующий период в том же языке, подъязыке, языковой сфере.

Достаточно полным можно назвать определение Н.З. Котеловой, понимающей под новыми словами «как собственно новые, впервые образованные или заимствованные из других языков слова, так и слова, известные в русском языке и ранее, но или употреблявшиеся ограниченно, за пределами литературного языка, или ушедшие на какое-то время из активного употребления, а сейчас ставшие широко употребительными», а также «производные слова, которые как бы существовали в языке потенциально и были образованы от давно образовавшихся слов по известным моделям лишь в последние годы (их регистрируют письменные источники только последних лет)» [11, с.8].

Именно последнее определение неологизма, принадлежащее Н.З. Котеловой, по указанным выше причинам представляется наиболее приемлемым и принимается автором в данной работе.

Таким образом, в современной лингвистике нет единого подхода к пониманию термина «неологизм». Вместе с тем наиболее распространенными являются точки зрения таких исследователей, как Н.З.Котелова, выделившей три конкретизатора термина (по признаку «время», по параметру «языковое пространство» и по типу новизны языковой единицы), а также и Н.М. Шанского, который в качестве неологизма понимает новое лексическое образование, возникшее в силу общественной необходимости для обозначения нового предмета или явления, сохранившее при этом ощущение новизны для носителей языка и не вошедшее в общелитературное употребление.