9. Понятие о тексте. Журналистские тексты и pr-документы: сходное и различное

Журналистский текст: специфика разных каналов коммуникации. PR-документы, используемые в СМИ (пресс-релиз, открытое письмо, занимательная история, биография и др.). Понятие о медиатексте.

Понятие оперативного и информационного повода. «Жесткая» и «мягкая» новость.

Работа над текстом: сбор фактического материала, авторская, редакторская, техническая (подготовка к использованию). Эмпирические методы работы с информацией: при сборе эмпирических данных – традиционные журналистские методы (наблюдение, интервью, метод проработки документов, эксперимент и др.), при анализе эмпирических данных – классификация, группировка, типологизация и т.д.).

Структурно-композиционное решение журналистского текста: документальные факты (обыденные, эмпирические и научные); комментарии; образы; авторское «я»; композиция текста; фабула (то, что было на самом деле) и сюжет (то, что узнал читатель), архитектоника (взаимосвязь основных составляющих частей текста и элементов, соотношение элементов в системе с позиции эстетического значения).

Роль автора и экспрессивно-выразительный потенциал в текстах для разных каналов коммуникации. Роль заголовка: номинативная, коммуникативная и рекламная. Роль иллюстративных материалов. Информационная графика.

Под журналистским текстом следует понимать сложное и разнохарактерное системное знаковое образование. Журналистский текст – это понятие родовое, предполагающее внутреннее деление, классификацию, основанную на изменении видового признака (таксономическое деление). В ходе классификации устанавливаются видовые категории, и прежде всего те, в образовании которых участвуют основные «языки» СМИ – шрифтовой текст (письменные знаки, или символы) и иконический (иконические знаки). Разумеется, в процессе создания текста участвуют и другие, менее значительные в семантическом плане элементы – украшения, линейки и т.д. Такая большая амплитуда возможных вариантов текстового материала в печатном издании позволяет добиться особенно высокого уровня отражения всех сторон жизни. В этом и заключается уникальность журналистского текста как универсального и максимально эффективного средства коммуникации.

Создание журналистского произведения всегда обусловлено рядом взаимозависимых процессов, к которым можно отнести поиск и рождение темы будущей публикации, формирование и разработку замысла конкретного произведения, нако­нец, определение его идейной стороны.

Задумывая некую публикацию, журналист прежде всего дол­жен определить тему. Тема публицистического произведения в газете прямо отвечает на социальный заказ. Тема выступления публициста в прессе рождается как непосредственный отклик на актуальные общественные потребности». Социальный заказ может быть обусловлен и редакционным заданием, и потребностями массовой аудитории, и интересами тех или иных социальных групп. На практике многие журналисты специализируются на ка­кой-то одной теме.

Поиск интересных тем — извечная проблема журналис­тов, потому что найти в обыденной жизни нечто примечатель­ное и любопытное, в примелькавшемся явлении или предмете какие-то новые, доселе неизвестные грани можно только при определенной зоркости в поиске проблем.

Рождение журналистской темы всегда сопряжено с твор­ческим поиском, с осознанием ее актуальности и значимости для общественности, с отслеживанием всех изменений в раз­ных сферах жизни людей, наконец, с четким определением круга жизненных явлений или вопросов, требующих раскрытия. При этом тема — «это и предмет описания конкретной ситуации, взятой в отношении к масштабной проблеме и под определен­ным углом зрения».

Определившись с темой будущего произведения, журна­лист приступает к формированию его замысла. С.И. Ожегов определяет замысел как «задуманный план действий или дея­тельности, намерение». «Замысел, — отмечается в литерату­роведческом словаре, — первая ступень творческого процесса, первоначальный набросок будущего произведения. У замысла существует две стороны: сюжетная (автор заранее намечает ход событий) и идейная (предполагаемое разрешение взволновав­ших автора проблем и конфликтов». В журналистском твор­честве основная роль первоначального замысла заключается в том, чтобы стать неким «внехудожественным заданием, общей идеей, определенной темой, образно оформляемой в процессе художественного творчества». Одни замыслы, например, от­клик на конкретное событие, требуют оперативной реализа­ции. Журналист, определив актуальность события, тут же со­бирает соответствующие факты, а если они уже имеются, уточ­нив некоторые детали, садится писать заметку. Другие замыслы требуют накопления определенного жизненного материала, его предварительного осмысления, отбора наиболее примечатель­ных ситуаций для раскрытия проблемы, систематизации имею­щихся фактов с целью формирования окончательной темы, все­стороннего изучения вопроса и т.п. В данном случае замысел может быть скорректирован, уточнен и в итоге приобрести яс­ные очертания. Как правило, результатом такого замысла ста­новится более крупное произведение, чем заметка.

Таким образом, замысел, предваряя всю последующую работу журналиста над будущим произведением, уже на на­чальных этапах творчества представляет микромодель этого произведения. Данная стадия имеет эвристический характер, потому что непосредственно связана с поиском оригинальных идей, мыслей, образов, деталей, жизненных фактов и т.п. Имен­но из этих разнородных составляющих замысла и возникает бу­дущее произведение. Замысел насыщается жизненным материа­лом, чтобы из него могло вырасти конкретное произведение.

Таким образом, жизненные наблюдения, встречи с инте­ресными людьми, чтение литературы, общение со своими чита­телями, внезапно возникшая мысль, случайно услышанная фраза и многое другое — все это исходный материал, на основе кото­рого может родиться замысел конкретного произведения. По­этому не случайно многие профессионалы ведут записные книж­ки, в которые заносят все, что может, по их мнению, приго­диться им в дальнейшей работе.

Техника ведения записей бывает самой разнообразной: это и систематизированные по определенным тематическим разде­лам выписки из печатных или иных источников, и размышления на ту или иную тему, и заметки на полях, и зарисовки ситуации, и штрихи к портрету человека, и запись диалога, адреса, пере­чень проблем и вопросов, требующих отдельного рассмотрения, и гипотезы по поводу развития той или иной ситуации и т.п. Факты, почерпнутые из жизни, могут подтолкнуть журналиста к определенным размышлениям, возбудить интерес к той или иной теме или проблеме.

Теоретики считают, что эвристической нормой является правильная постановка проблемы, которая требует предвари­тельного исследования или тщательного обдумывания. Ведь в любой проблеме априори заложено полное или частичное не­знание той или иной ситуации, с которой журналист столкнул­ся. Для преодоления этих «пустот», не позволяющих увидеть объект во всей его целостности, и выдвигаются различного рода гипотезы, состоятельность которых проверяется на практике. Вот с этого момента и начинается выделение из замысла кон­кретной проблемы.

Выяснив все стороны проблемной ситуации, определив объект и предмет исследования, журналист может приступить к выдвижению гипотез, способных придать замыслу будущего произведения вполне реальные черты. Гипотеза — это «пред­положение о существовании каких-то явлений, о причинах их возникновения и закономерностях их развития. Гипотеза опре­деляется и как процесс мысли, заключающийся в построении определенного предположения и его доказательстве». Выд­вижение гипотез необходимо для того, чтобы сделать поиск фак­тического материала более целенаправленным, а замысел буду­щего произведения более определенным. Гипотезы могут со­держать в себе и суждения журналиста о жизненной ситуации, и его представления об объекте, и предположения по поводу возникновения тех или иных противоречий и т.п. «Рабочая ги­потеза, — подчеркивает Е. П. Прохоров, — это система отчас­ти обоснованных и опирающихся на творческое воображение предположений о смысле и значении привлекшего внимание публициста явления и о путях разрешения проблемы».

Данный план может быть дополнен предварительными на­бросками начала и конца зарисовки, наиболее интересными высказываниями художника, элементами композиционного по­строения и т. п.

Дальнейшая работа над произведением связана с конкре­тизацией рабочей идеи, которая, по мнению Г.В. Лазутиной, «всегда имеет побуждающий, направляющий характер, как бы подсказывая адресату информации, что нужно делать в свете полученного сообщения».

В этом смысле идея выступает как своеобразная програм­ма действия.

Чтобы произведение получило идейное звучание, журна­листу необходимо определиться в своей нравственной или иде­ологической позиции, в своих взглядах на ту или иную пробле­му, в своем видении жизненной ситуации, с которой он столк­нулся, наконец, в выражении собственного отношения к описываемым фактам. В этом случае читателю становится по­нятно, ради какой цели писалось произведение, какие идеи ав­тор пытался донести до общественности, какими мыслями хо­тел поделиться, в чем пытался убедить аудиторию и т.п. Если журналисту удастся отразить в произведении все эти моменты, то он может рассчитывать на ответную реакцию аудитории.

Функция рабочей идеи состоит в том, что она во многом определяет идеологическую направленность будущей публика­ции не только на стадии ее подготовки, но и в процессе написа­ния произведения. В практическом преломлении рабочая идея может приобрести вид основного тезиса или главной мысли произведения, которую нужно развить и доказать или подтвер­дить системой аргументации.

Как известно, в основе любого журналистского произведе­ния лежат факты — своеобразные кирпичики, из которых выст­раивается вся его структура. Для журналистов объективное освещение событий озна­чает строгое следование фактам. А как же быть с авторскими комментариями, рассуждениями, мнениями? Если в хроникаль­ной информации нужно и следует обходиться без оценочных суждений, то в аналитических и художественно-публицисти­ческих произведениях факты выступают или в качестве иллю­стративного материала, или в виде опорных аргументов, под­тверждающих тот или иной тезис. При этом журналист не только подвергает факты всестороннему анализу, но и дает им соб­ственную трактовку и оценку.

Стремясь к объективному освещению событий, журналисту нужно помнить, что нельзя подменять факт собственным мне­нием, оценкой, трактовкой, интерпретацией.

«Факт в журналистике можно определить как достоверное отражение фрагмента реальности, обладающее социальной репрезентатив­ностью»[4]. Именно с помощью фактов журналисты создают модель многообразной действительности. Для полного и адек­ватного отражения различных событий, явлений и процессов в информационных, аналитических и художественно-публицис­тических материалах используются самые разнородные факты: социальные, исторические, литературные, юридические, куль­турологические и др. Не случайно П.В. Копнин считает, что «факт представляет собой форму человеческого знания, обла­дающего достоверностью»[5]. Отношение к фактам как к еди­ницам знания и вызывает к ним заведомое доверие у людей.

Что­бы быть уверенными в репрезентативности фактов, журналис­там нужно знать, во-первых, из каких источников они получе­ны; во-вторых, какие цели преследовали респонденты, сообщив­шие о тех или иных фактах; в-третьих, четко отличать факты науки от обыденных фактов.

Точность и достоверность — основные признаки всех научных фактов. Именно поэтому журналисты так охотно обращаются в своих публикациях к подобного рода сведениям.

Ценность обыденных фактов в том и состоит, что за ними можно увидеть реалии социальной жизни людей.

В основе обыденного факта лежат не только некие момен­ты действительности, но и реальные поступки людей, которые могут стать предметом журналистского отображения. Главная особенность обыденных фактов — в их жизнеподобии. В отли­чие от фактов науки они носят синкретичный характер и в силу этого не способны раскрыть суть того или иного явления.

Назначение фактов в журналистском произведении мно­гофункционально: они могут стать основой информационного сообщения; могут выступать в качестве аргументов и научно обоснованных доказательств.

Развертывание факта в жанровую структуру произведе­ния всегда обусловлено задачами, стоящими перед журналис­тами. В одном случае необходимо сообщить о факте, в другом — дать подробности о событии, в третьем — разобраться в при­чинах возникновения той или иной проблемы, в четвертом — создать документальный образ современника и др. В зависимо­сти от целей сообщения журналисты используют различные способы подачи, раскрытия, изображения и истолкования фак­тов. Кроме того, позиционирование фактов в различных жан­рах журналистики (информационных, аналитических и худо­жественно-публицистических) имеет свои особенности.

Методы предъявления информации: констатация. Он представляет собой указание на ту или иную реалию, обозначение ее бытия. В сущности, такие указания на реалии встречаются как «атомарная составляющая» и в более сложных методах – присутствуют в них в «снятом виде». Говоря о констатации как самостоятельном методе, мы, однако, имеем в виду случаи, когда такое обозначение реалий играет не вспомогательную роль, а служит решению специальной творческой задачи. Без применения этого метода трудно обойтись в работе над любым материалом. Но для некоторых жанровых разновидностей журналистского текста он оказывается основным, для всех новостных информационных заметок.

Более сложный вариант предъявления фактов – описание. Этот метод предполагает воспроизведение реалий в их предметно-чувственных проявлениях через отбор характерных видимых и слышимых деталей. Описание бывает двух видов. «С натуры» – это описание репортажное, оно включает в себя детали, подтверждающие, что журналист сам видел и слышал то, о чем рассказывает. Второй вид – описание реконструктивное, развернутое с помощью воображения журналиста на основе тех данных, которые были им получены от свидетелей и участников происшедшего. Главное правило в первом случае – подчинять отбор деталей сверхзадаче материала, соблюдая при этом чувство меры. Главное правило во втором случае – обязательно устанавливать границы реальности происходившего, специально проверять действительность отобранных деталей.

Повествование – еще один метод, рассчитанный на воспроизведение фактов через их внешнюю, видимую сторону. Только эта внешняя сторона передается в данном случае не через детали обстановки, облика или поведения людей, а через обозначение основных моментов происходящего: последовательности действий, поступков, событий. Репортажное, если последовательность происходящего передается как свидетельство автора, а реконструктивное, если она восстанавливается на основании свидетельств других людей.

Следующий метод предъявления фактов – характеристика. Она позволяет представить тот или иной фрагмент действительности не через внешние проявления, а прямо со стороны сущности. В данном случае мы предлагаем читателю результат работы нашей мысли, добытый посредством сложнейших мыслительных операций, о которых уже шла речь. Процесса этой работы в тексте мы не видим, в основе характеристики – выводы журналиста, причем совсем не обязательно сухие, абстрактные, как в аналогичном производственном документе. Диапазон эмоционального звучания их достаточно широк: от нарочито официального тона до ядовито-саркастического. Само собой разумеется, что воспринимать с доверием авторскую характеристику адресат информации будет лишь в том случае, если она оказывается обоснованной, опирается на убедительные аргументы, как в этом материале. Только надо иметь в виду, что характеристика может относиться не только к человеку, но и к событию, к обстановке, к ситуации в целом.

Этот метод может быть так и определен – объяснение. Он тоже призван передавать сущность происходящего, но – через обозначение его причинно-следственных связей. Его часто используют в проблемно-аналитических материалах.

Еще один метод предъявления фактов – рассуждение. Оно, как и характеристика, как и объяснение, служит выявлению сути той или иной реалии, ее значения, перспектив. Только в отличие от характеристики и объяснения в данном случае в центре внимания оказывается и процесс мыслительной работы по выявлению этой сути: вместе с журналистом адресат информации проходит весь путь постижения существа дела. Часто как исходный момент рассуждения журналисты используют вопросную форму выражения мысли.

Есть еще один метод, о котором мы не говорили: типизация. Это обобщенная подача сведений о действительности в виде неких условных картин, «суммарных фактов» или образов, близких к художественным. Типизация чаще всего используется в так называемых «безадресных», беллетризованных материалах, занимающих промежуточное положение между журналистикой и художественной литературой. Однако и в обычных журналистских текстах нередко встречаются фрагменты, иногда довольно развернутые, где факты теряют значительную долю конкретности, зато приобретают масштабность благодаря типизации.

Они представляют собой обозначение чувственно воспринимаемых образов, включаемых в новые связи, и потому становятся ключом к новым поворотам мысли. Это так называемая словесная инкрустация – самый распространенный метод предъявления образов и нормативов в журналистских материалах. Но отнюдь не самый простой: очень велика опасность впасть в грех банальности. «Слова у нас – до малого самого – в привычку входят, ветшают, как платье», – заметил в свое время Владимир Маяковский...

Другой распространенный метод – цитирование. Тут все ясно: речь о дословном воспроизведении отдельных фрагментов из произведений науки, литературы, искусства, общественно-политических и государственных документов, афоризмов, пословиц, поговорок.

Ссылка (апеллирование) – это указание на тот материал культуры, который автор имеет в виду, без подробного его раскрытия (предполагается, что он аудитории хорошо известен); изложение – свободный авторский пересказ такого материала; переосмысление — новая, автору текста принадлежащая трактовка известных образов или нормативов.

Три вида внутритекстовых связей:

Поверхностные связи, обеспечивающие «сцепление» элементов (можно сказать в данном случае микросмыслов), превращая их в некую последовательность, претендующую на то, чтобы восприниматься как целостность. Так вот, поверхностные связи журналистского текста примечательны по меньшей мере двумя особенностями: они носят монтажный характер и отличаются высокой «проникающей способностью».

А в журналистике поверхностные связи текста, будь это текст радийный, телевизионный или печатный, в значительной степени задаются замыслом субъекта и осуществляются с помощью монтажа. Поэтому монтаж можно рассматривать как средство организации текста, выступающее в виде некоторых правил «стыковки» элементов с точки зрения их последовательности. Эти правила не диктуют конкретных вариантов сочетания в произведении элементарных выразительных средств. Их цель — сориентировать творческий поиск журналиста в области формы как становящейся в ином сущности на максимальное соответствие назначению журналистского текста и ожиданиям аудитории. Потому и оказывается, что вариантов монтажа множество: от простых, как в информационном сообщении, до сложнейших, когда материал предстает в виде последовательности главок или сюжетов, отмеченных и собственными монтажными эффектами. Но все эти варианты, если текст выполнен профессионально, служат достижению прозрачности и точности смысла, доказательности и эстетической целесообразности материала. заключается вторая особенность поверхностных связей журналистского текста – высокая «проникающая способность». Первое правила монтажа журналистского текста: соблюдать четкость предъявления текстовых элементов в их собственных границах.

Итак, второе правило монтажа. Оно призвано обеспечить доказательность текста. Для этого журналисту необходимо контролировать, как соотносятся текстовые элементы фактологического слоя информации с текстовыми элементами слоя оценочной информации, соблюдая пропорции, подсказываемые жанровой спецификой материала. Следует выдерживать смысловую, стилистическую, интонационную цельность найденных монтажных приемов, стремясь к эстетической завершенности текста.

Но монтаж – лишь одно из средств организации журналистского текста. Второе – то самое, о котором Вы уже говорили: композиция. Это понятие тоже связано с построением текста, но уже с точки зрения его внутренней логики (недаром иногда ком позицию называют «внутренней формой» произведения). В ней получают отражение глубинные связи текста.

Глубинные связи существуют не только между текстовыми элементами внутри определенного информационного слоя, но и между информационными слоями. Композиция есть средство организации текста, выступающее как система правил его построения с точки зрения сочетания подтем.

Необходимое и достаточное количество подтем в журналистском тексте должно соответствовать количеству стоящих перед автором задач по организации контакта текста с адресатом информации и быть принципиально сводимо к четырем.Число «четыре» берется не с потолка: это устойчивая количественная характеристика задач, решение которых обеспечивает успешный контакт журналистского текста с адресатом информации в подавляющем большинстве случаев. А их качественная специфика нам уже знакома и может быть описана в следующих понятиях:

1) ввод в ситуацию;

2) обозначение проблемы;

3) предъявление оценок и аргументов;

4) практическая постановка вопроса.

Выявление этих задач – серьезное основание для того, чтобы принять представление о композиции журналистского произведения как относительно устойчивом единстве четырех одноименных задачам элементов («композиционных узлов», или, что, то же самое, «композиционных блоков»).

Последовательность «композиционных блоков» журналистского текста может меняться, но в любом случае она должна быть согласована с жанровой спецификой материала (мотивирована жанром) и подкреплена (оправдана) соответствующими монтажными приемами.

Третий тип внутритекстовых отношений – метасвязи. Связи между связями... Они обеспечивают тексту качественно новый уровень единства. Дело в том, что метасвязи проявляют себя как материя очень тонкая: в результате пересечения смыслов и микросмыслов, передаваемых элементарными выразительными средствами разных рядов, в тексте возникает некий сверхсмысл...

Название материала зависит от многих обстоятельств, в том числе и случайных. Поэтому оно совсем не обязательно совпадает с тем сверхсмыслом, в котором реализуются метасвязи текста. Но для адресата информации это и не очень важно: если материал качественный, выполнен профессионально, его сверхсмысл будет воспринят, даже если не будет вынесен в заголовочную строку.

Авторское Я. Допущение субъективного начала не противоречит доку­ментальной основе журналистского произведения. Различные приемы авторского самовыражения лишь способствуют более глубинному осмыслению объективных сторон описываемого события. Среди этих приемов мы особо выделяем категорию авторского «я». Используя этот своеобразный инструмент, жур­налист может активно вторгаться в ход описываемых событий, свободно выражать свои мысли, входить в контакт с героями, выражать собственную позицию, мнение и т.д.

В газетной практике используются многообразные формы авторского вторжения. Во-первых, автор может войти в непосред­ственный контакт со своими героями, во-вторых, поделиться в ходе описания события собственными воспоминаниями, в-треть­их, выразить свои соображения по поводу поведения героев, в-четвертых, выстроить версии и предположения, в-пятых, выра­зить собственные эмоции, в-шестых, раскрыть перед читателем свою творческую лабораторию и т. д. Одним словом, автор мо­жет предстать перед читателями в различных ипостасях: как ге­рой действующий и как герой размышляющий. В этих диспози­циях авторское «я» выполняет различные функции.

По мнению М.И. Старуш, «я» действующее наиболее соответствует одному из методов публицистики — репортажности. Оно используется в различных модификациях, из которых наиболее распространен­ным являются автор-очевидец происходящего, автор-участник со­бытия, автор-наблюдатель и др. Именно этим достигается эффект эмоциональной причастности читателя к происходящему, что в значительной мере обеспечивает эффективность воздействия жур­налистского произведения. Эта разновидность авторского «я», по ее мнению, обеспечивает эффект соразмышления читателя с публицистом, приобщение ауди­тории к движению публицистической мысли, способствует созда­нию эмоционального, а тем самым и комплексного идейно-психо­логического воздействия на читателей.

Репортажное «я» может присутствовать не только в путе­вых, но и в расследовательских, проблемных и даже портретных журналистских произведениях. Авторское «я», выраженное в таких словосочетаниях, как «я вижу», «я чувствую», «я ощущаю» и т. д., создает эффект физического присутствия автора на мес­те события.

Используя такое выразительное средство, как авторское «я», журналист стремится привлечь читательское внимание. Это достигается, с одной стороны, за счет проявления личностного отношения к описываемым событиям, а с другой — за счет интимизации авторского стиля повествования. Исповедальная тональность письма может сразу настроить читателей на чув­ственное восприятие произведения.

Следующим приемом создания авторского «я» можно на­звать объективацию движения публицистической мысли. Суть данного приема заключается в том, что в ходе рассмотрения той или иной проблемы автор выражает свои мысли в форме различных понятий, суждений и умозаключений. В логике дан­ные термины трактуются следующим образом: понятие — «мысль, фиксирующая признаки отображаемых в ней предме­тов и явлений, позволяющие отличать эти предметы и явления от смежных с ними.

Движение журналисткой мысли, как правило, завершается умозаключением. В умозаключении роль авторского «я» не сни­жается. На основе тех или иных выдвинутых суждений автор при­ходит к неким обобщенным выводам, тем самым подводя опреде­ленные итоги своей познавательной деятельности.

Сюжетно-композиционное построение журналистского про­изведения обусловлено конкретным замыслом. Собранный и ос­мысленный автором фактический материал подлежит литератур­ному оформлению. В ходе реализации этой творческой задачи все «элементы содержания упорядочиваются в произведении не только благодаря идее, синтезирующей многомерные связи и отношения между фактом, мнением, проблемой и т.д. Эта упорядоченность достигается также и формальными средствами, среди которых видное место занимают сюжет и композиция».

Слово «композиция» происходит от латинского compositio — составление, связывание. В журналистском произведении (в силу особенностей публицистического отображения действительности — прерывистого и мозаичного) могут связываться различные со­бытия, разделенные во времени и пространстве; смысловые бло­ки, раскрывающие суть того или иного явления; разнородные факты и наблюдения; мнения и оценки людей и т.д. Однако под­разумевается не простое их «скрепление», а такое соединение различных содержательных компонентов, которое способствова­ло бы созданию целостного произведения. «Целостность характе­ризуется новыми качествами и свойствами, не присущими отдель­ным частям (элементам), но возникающими в результате их взаи­модействия в определенной системе связей». Целостность достигается единством художественной формы и содержания. «Ди­алектика взаимодействия содержания и формы вытекает из разнокачественного уровня элементов содержания. Одни из них выра­жают сущность явления (теоретический факт, идея, концепция), другие фиксируют конкретные проявления этой сущности (эмпи­рический факт, мнение, ситуация). Основные группы элементов содержания — фактическая, проблемно-тематическая, идейно-кон­цептуальная — обладают неодинаковой способностью к формо­образованию».

«Композиция, — пишет Е. П. Прохоров, — оказывается прежде всего расположением в пространстве произведения ос­мысленных автором событий, ситуаций и лиц в характерности их взаимоотношений и движения».

По мнению Г. Лазутиной, «монтаж — правила построения текста с точки зрения последовательности его элементов и журналистский образ — метазнак идейно-тема­тического решения произведения. Этот образ создается автором на основе синтеза реалий сегодняшнего дня и образов культу­ры»[8]. Она выделяет различные варианты монтажа — от про­стых, как в информационном сообщении: заголовочная строка (хед-лайн) — лид ( активное начало) — корпус (остальная часть текста); до сложнейших, когда материал делится на главки: каждая из них может иметь свою композицию и отличаться своими монтажны­ми эффектами, но в совокупности они образуют такую последо­вательность повествования, при которой оказывается возможным и объемное восприятие текста.

Следующий способ композиционного построения текста можно обозначить как прием «разработки мотива». В данном случае автор выдвигает «ударный эпизод» или же ищет инте­ресный сюжетный ход. В качестве «ударного эпизода» может выступить интересный случай, встреча, история, событие, от­толкнувшись от которого автор динамически разворачивает действие, раскрывая заявленную тему.

Часто журналисты используют сюжетные приемы постро­ения произведений. Слово «сюжет» происходит от французс­кого sujet — предмет, т. е. «система событий в художественном произведении, раскрывающая характеры действующих лиц и отношение писателя к изображаемым жизненным явлениям... Событие или система событий, изображаемые писателем, про­текают во времени, в причинно-следственных связях и отлича­ются относительной завершенностью. Отсюда элементы сюже­та: экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация, раз­вязка».

В журналистике под сюжетом понимают «движение со­бытий, мыслей, переживаний, в которых и раскрываются чело­веческие характеры, судьбы, противоречия, общественные кон­фликты. Именно сюжет дает публицисту возможность раскрыть в развитии и многосторонне изобразить характеры и обстоя­тельства, выявить связь между ними».

Наряду с сюжетным построением произведения журнали­сты охотно используют фабульные приемы в подаче событий. «Фабула от лат. fabula — сказание, рассказ, предание»[20]. В силу его многозначности данный термин часто путают с сюже­том. Если под сюжетом понимают хронологическую последова­тельность изображаемых событий, то под фабулой — тот поря­док, в котором о них повествуется. «Некоторые литературове­ды хронологическую последовательность называют фабулой, а их художественное расположение — сюжетом»[21]. На наш взгляд, сюжет — схема события, а фабула — их конкретное и многостороннее изображение. «Фабула — содержание литера­турного произведения, изображаемые в нем события»[22]. Та­ким образом, фабульное построение материала от сюжетного отличается тем, что основной заботой журналиста здесь явля­ется выделение наиболее примечательных событий, которые раскрывали бы то или иное социальное явление или проблему.

Для воссоздания целостной картины описываемого явле­ния используются различные смысловые связки, авторские ре­марки и отступления, ассоциативные связи и т.д., но главным стержнем остается фабула.

К внешней форме организации журналистского произве­дения относится и такая категория, как архитектоника. «Архитектоника — не только структоро-определяющая, но также и важнейшая эстетическая катего­рия. Она подразумевает и определяет уровень искусства по­строения, соотношения элементов в системе с позиции эсте­тического значения, обращает внимание на общий эстетический план единого целого,.. Архитектоника журналистского тек­ста — соразмерность его частей, эстетический уровень пост­роения произведения как законченного целого, оправданность сочетания различных формообразующих элементов с целью достижения гармонии, это общий эстетический план материа­ла»[26]. Все вышесказанное говорит о важности данной кате­гории в построении журналистского произведения.

Образ. Отличительной чертой современной журналистики явля­ется постоянное расширение арсенала художественно-вырази­тельных средств, призванных наиболее ярко высветить тот или иной факт или явление действительности. Важнейшим элемен­том журналистского произведения (особенно в таких художе­ственно-публицистических жанрах, как очерк, фельетон, пам­флет) выступает публицистический образ, в основе которого лежит художественно-эстетический характер отображения дей­ствительности. Образы публицистики обладают синтетической природой. С одной стороны, в них сильно чувственно-эмоцио­нальное начало, а с другой — логико-понятийное. Образная инфраструктура любого жанра художественной публицистики имеет тенденцию к постоянному расширению и обновлению.

Специфика художественности проявляется в очерке и в образном осмыслении фактов, и в особых способах актуализа­ции авторской индивидуальности, и в характере проявления различных эстетических начал, связанных с отбором конкрет­ных художественных приемов, со способом образного пости­жения мира и с поэтикой документального письма. Таким обра­зом, журналисту, чтобы создать полноценный публицистичес­кий образ, необходимо не только включиться в познавательный процесс, но и образно осмыслить окружающий мир в зависи­мости от стоящих перед ним творческих задач. Различные пред­ставления о реальности, впечатления, эмоции, идеи являются основными источниками возникновения разнообразных мыс­лительных образов. Но следует отличать психический образ от образа как эстетической категории — с одной стороны, а с дру­гой — художественные образы от публицистических.

В отличие от психических образов художественные обра­зы относятся к эстетической категории. Теоретики считают, что «для них, напротив, характерно сопоставление, соотнесение с отличаемой от них внешней действительностью. Эти образы выступают для субъекта уже не как "сама реальность", а как ее идеальная реконструкция, "как модель", активно соотносимая с оригиналом»[6]. Творец, создавая роман, поэму, картину и т. д., пытается не воссоздать копию предмета, а создать худо­жественный образ. При этом он не просто познает те или иные объекты и явления действительности, а прежде всего стремит­ся к их образному осмыслению, оценке, интерпретации. Про­цесс отражения реального мира носит у художника не пассив­ный, а активный характер.

В процессе художественного отображения реального мира важна не только эстетическая оценка значимости тех или иных объектов и явлений действительности, но и их эмоционально-образное постижение.

В процессе творчества художник стремится создать обра­зы объектов реальности, творчески преобразуя действительность. Создавая из наличного материала некий образ, он опирается на художественные методы отображения действительности. К ним относятся методы образного воспроизведения объектов и явле­ний реальности и методы их изображения в конкретном худо­жественном произведении. Если говорить о первой группе мето­дов, то в данном случае творец ориентируется на эстетическую оценку действительности. Он не просто пытается воспроизвести реалии окружающего мира, а стремится все осмыслить, оценить, сопоставить, исходя из своего жизненного опыта, социальной ориентации, мыслительных навыков и т. д. Именно поэтому про­дукт искусства, художественное произведение, имеет самостоя­тельную идейно-художественную ценность.

Если в художественном произведении творец, созда­вая художественный образ, полагается на художественный вы­мысел, то публицисты такую вольность допустить не могут, так как в основе любого публицистического образа всегда ле­жат документальные факты. И все же, как и в художествен­ных произведениях, «мир, отраженный в публицистике, прин­ципиально отличается от мира реального. Жизненные впечат­ления в субъективном авторском восприятии претерпевают художественную трансформацию»[14]. Отсюда специфика пуб­лицистического образа: с одной стороны, в нем проявляется чувственно-эмоциональное восприятие творцом действитель­ности, а с другой — возникшие на этой основе образы «облу­чаются» авторскими идеями и мыслями.

В творческом процессе по созданию публицистического образа выделяются две стороны познава­тельной деятельности: чувственное и рациональное отражение действительности. Если в первом случае журналист оперирует наглядными образами, которые возникают в результате непос­редственного наблюдения, то во втором — логическими поня­тиями и суждениями.

Порождением журналистского образа, по мнению Е.И. Пронина, увенчивается взаимодействие элементарных выразительных средств. К ним он относит факт, образ, по­стулат[19]. Если исходить из предложенной данным автором концепции, то факты, образы и постулаты являются систем­ными явлениями журналистского творчества. Все они, по его мнению, ориентируются на различные моменты объективной социальной практики. Факты характеризуют действия, образы — ценности, постулаты — позиции. «Благодаря их разнообра­зию, — пишет Е. И. Пронин, — рабочая идея приобретает обо­снованность сразу в трех аспектах: событийно-прогностическом, культурно-историческом и идеолого-этическом. Изложение пе­рестает быть одномерным, обретает объемность. Факты, об­разы и постулаты, которые должны выразить единую идею, начинают взаимодействовать. В тексте возникает простран­ство для формирования представлений, выходящих за преде­лы конкретной проблемы произведения. Возникает образная инфраструктура журналистского текста»[20].

Важным событием в развитии научных исследований по языку СМИ явилась книга В.Г.Костомарова «Русский язык на газетной полосе» в 1971 г. Он подробно рассмотрел языковые особенности газетных публикаций. Автор считает, что ведущей особенностью газетной публицистики является объединение и сочетание экспрессии и стандарта. Взаимодействие яркой экспрессии со стандартной формой изложения и составляет, по мнению академика В.Г.Костомарова, основной принцип структурной организации и речевой стилистики жанра, определяющий отличие газетного языка от других функциональных стилей русского языка.

С точки зрения знакового продукта («слов, которыми говорится»), газетную коммуникацию при всем ее фактическом речевом многообразии следует рассматривать как набор противопоставляемых экспрессивных и стандартизованных элементов. При этом их маркированность и нейтральность может существенно отходить от аналогичного общеязыкового противопоставления; она конструктивна и, соответственно, прямолинейна. Газетный текст в этом смысле синкретичен, пользуется без ограничений «всем языком».

Разбиение средств выражения производится, естественно, по одному критерию, а не по привычным языковедческим нормам лексико-семантических групп, типов словосочетаний, даже многогранных и сложных экспрессивно- стилистических окрасок, закрепленных в языке функционально-стилевых слоев. Т.е. достижение экспрессивности в газетной статье достигается нестандартными путями.

Итак, любой журналист настроен на поиск экспрессии. Экспрессия, как уже было отмечено выше, представляет собой слова, увеличивающие выразительность письменной речи. Многие ученые предлагают различные классификации экспрессивной лексики. Рассмотрим наиболее ранние из них.

В статье Е. М. Галкиной-Федорук (1958) выделено три группы эмоциональной (экспрессивной) лексики:

1) слова, выражающие чувства, переживаемые самим говорящим {отвращение, брезгливость, злость, любовь, ненависть и т. п.); 2) слова, выражающие лексическую оценку явления с точки зрения говорящего (добрый, злой, жестокий и т. п.);

3) слова, в которых понятие о чувстве обозначается не лексически, а посредством суффиксов или приставок эмоциональной оценки (цветочек, разудаленький, здоровущий и т. п.).

В статье О. Н. Пономаревой (1967) говорится о трех лексических разрядах с точки зрения выражения чувств и настроений: междометиях, служебных словах и эмоционально окрашенной лексике, выражающей чувства вместе с понятийным содержанием.

Роль экспрессии в газетном языке нельзя сводить к задаче компенсирования повышения силы воздействия; суть надежности связи, эффективной передачи и информации, и убеждения именно в одновременном параллельном действии системы различных воздействий. Применительно к языку следует говорить об органичном и постоянном совмещении и переплетении экспрессивного и нейтрального начал, которые к тому же редко выступают только разными способами передачи одного и того же содержания и связываются обычно с его видоизменениями. Однако надо учесть, что излишняя экспрессивность текста может послужить причиной неадекватного восприятия излагаемой информации читателем.

Именно экспрессивность отличает газетный язык от других разновидностей литературного языка, обслуживающих иные совокупности социальных сфер и ситуаций общения (научный, деловой, поэтический и другие «языки»). Последовательное, хотя очень различное и в разных комбинациях реализуемое чередование экспрессии и нейтральности (так называемого стандарта), выступая основным свойством газетного языка, обеспечивает надежное донесение до читателя содержательно-информационной стороны с ее будничностью, деловитостью, строгостью, однозначностью, интеллектуальной точностью и воздействующе-организующей стороны с ее исключительностью, эмоциональностью, даже сенсационностью.

Заголовок — это главный тезис любого материала. Он выполняет номинативную, коммуникативную, рекламную функции. У заголовка к информационному сообщению, в большинстве случаев представ­ляющего собой полное предложение, доминирующей, а иногда един­ственной является информативная функция. В заголовке к публици­стическому тексту ведущей всегда оказывается оценочная функция. В заголовке выражается авторская позиция. Одной из важнейших функций заго­ловка является номинативная (назывная, сигнальная) функция. Это значит, что, прочитав заголовок, аудитория сразу должна уяснить, о какой сфере жизни пойдет речь в тексте, к которому он относится (о политике, экономике, спорте, музыке, медицине и т.д.). Еще одна важная функция заголовка — привлечение внимания читателей. Для издания, вступившего в конкуренцию на рынке информации, публикация текстов с эффектными заголовками, привлекающими внимание аудитории, означает использование важного фактора, способного привести к успеху на этом рынке.

Газетный заголовок является воплощением линейной краткости изложения. Заголовок берет на себя важнейшие функции текста, ха­рактеризуется разнообразием структур.

Создание заголовков подчиняется ряду правил, о которых следу­ет помнить. Основное из них — соблюдение принципов организации заголовка. Таковым, в частности, выступает констатация. Метод по­дачи в этом случае: суть текста излагается спокойно и просто. Изло­жение ситуации или характеристика людей — ведущий вариант со­ветских газет — сегодня используется, как правило, с ироничным оттенком. Для заголовка-комментария выбирается форма неопреде­ленно-личного предложения. Заголовок-оценка часто создается ме­тафорой.

Типы заголовков в прессе. Заголовки, бытующие в современ­ной прессе, могут быть разделены на типы по разным основаниям. Подоб­ное деление помогает более осмыс­ленно «работать» с заголовками, осо­бенно начинающим журналистам. Так, например, можно условно разделить заголовки на типы, исходя из такого основания, как степень их сложности. В этом плане существует три основ­ных типа заголовков.