Тематика публикаций

В результате исследований выяснилось, что в тематическом спектре на первые места в обоих случаях вышла деятельность институтов политической и административной власти (около 17%), а также создание и исполнение правовых норм (6–7%). Последнее обстоятельство иллюстрирует обновление сознания россиян, для которого практический интерес к законодательству никогда не был доминантной чертой. В этой связи не случайным является и появление в обеих лидирующих группах темы преступности и терроризма. Некоторое сходство наблюдается также в степени внимания к уровню и условиям жизни населения (в шведских газетах – чуть выше).

Тематическое разнообразие материалов иллюстрируется совпадением интереса к деятельности институтов политической и административной власти, а также исполнению правовых норм. На остальные темы приходится около 76%.

На этом совпадения и заканчиваются. Российские издания пишут о партиях и общественно-политических движениях, безопасности граждан и социальных гарантиях, армии и вооруженных силах, тогда как в число шведских приоритетов вошли художественная культура, охрана окружающей среды, медицина и здравоохранение.

Эти наблюдения соответствуют различиям в степени тревожности социальной обстановки за окнами редакционных кабинетов.

Есть заметные расхождения и в преобладающих ракурсах освещения разнообразной тематики. Шведские газеты в большей степени интересуются этическими, экономическими и политическими сторонами событий, российские же чаще концентрируются на реализации административных полномочий, процессе и содержании деятельности и моральном состоянии своих персонажей. Среди действующих лиц в наших изданиях преобладают официальные представители тех или иных коллективов и общностей, а в шведских представлены либо сами общности, либо их взаимодействие с руководителями различных рангов. Соответственно ранжируется и должностной статус действующих лиц: в России читатель знакомится главным образом с персонами и инстанциями, обладающими властно-распорядительными полномочиями или с менеджерами среднего звена, а в Швеции в подавляющем большинстве случаев – с субъектами и коллективами, не наделенными властью (42%), или со всеми тремя названными субъектами в процессе их взаимодействия (37%).