4. Освещение в сми актуальных проблем современной науки

Еще первая научная революция (конец 16-начало 17 века) положила начало особому типу развития, связанному с появлением техногенных обществ. Это изменило не только Западную цивилизацию, но и весь мир. Культурно-техногенная цивилизация характеризуется высоким темпом социальных изменений, который наблюдается с самого начала ее существования; заменой экстенсивного развития интенсивным, резервы роста черпаются не за счет расширения культурных зон, а за счет перестройки уклада жизни, в связи с этим, инновация становится основным фетишем западной цивилизации; ценность научного знания и возвышение фигуры ученого; динамичное развитие, которое иногда даже приходится ограничивать, в том числе и законодательно.

Сегодня мир переживает новую мощную революцию, способную принципиально изменить жизнь людей - их работу, досуг, способы объединения в сообщества и даже отношение к самим себе. В отличие от предыдущих технологических революций, основанных на материи и энергии, это фундаментальное изменение затрагивает наше понимание времени, пространства, расстояния и знания. В основе информационной революции лежит взрывное развитие информационных технологий (ИТ), разнообразие и возможность применения которых лимитированы лишь изобретательностью самого человека. Как и любые технологии, ИТ не нейтральны. Последствия их применения зависят от ценностных установок и политических решений. Например, многие приложения ИТ основаны на идее повышения производительности труда на отдельных рабочих местах. Такой подход является причиной частых неудач, т.к. он не учитывает, что проблемы применения ИТ имеют социальную, а не техническую природу. Поэтому краеугольным камнем при построении информационного общества должны быть социальная приемлемость и социальная поддержка, соответствие нуждам людей. С этой точки зрения информационное общество должно стать почвой для развития эмансипации и укрепления позиций самых разных членов общества. Сегодня стало очевидным преобладание информационной составляющей деятельности людей над всеми другими ее формами и компонентами. Поэтому слово "информация" приобрело поистине магическое значение, а современные информационные технологии являются подлинной движущей силой мирового экономического и технологического развития, преумножая сегодняшние знания и духовные ценности, расширяя сферы использования достижений науки и техники XX века.

Взаимоотношения со СМИ – одна из наиболее острых для современной российской науки проблем, ибо именно масс-медиа определяют сегодня уровень общественного внимания практически к любому виду деятельности. Российские масс-медиа нередко упрекают в том, что они смотрят на науку как на товар: если спросом пользуется мракобесие, то именно оно, а не наука, и выбрасывается на информационный рынок. В действительности же отношение СМИ к науке гораздо сложнее. В его основе лежат разнородные экономические и политические интересы тех олигархических групп, с которыми тесно связаны наши СМИ.

Наиболее типичный случай – иррелевантность научных событий политическим интересам. Настоящая наука находится вне политики и, стало быть, безразлична тем, кто занимается политикой. Именно потому двум недавним открытиям, обещающим круто изменить жизнь человечества – созданию принципиально новой конструкции космического аппарата и изобретению способа обеспечить бессмертие клетки – наши СМИ уделили меньше внимания, чем любому из скандальных высказываний политиков. Причина очевидна: названные открытия не имели выхода на политику, а следовательно, были неинтересны для политизированных СМИ.

Второй вариант – нейтральность самих событий в ситуации, когда вовлеченные в них персоналии по каким-то причинам перестают восприниматься в качестве политически нейтральных (Вспомним, например, как реагировало НТВ на присуждение Нобелевской премии Ж.Алферову. "Героем” того дня, когда мир узнал имя нового нобелевского лауреата, оказалась ... Хакамада, а следующего (когда Алферов произнес в Думе свою резонансную речь) – Бовин. Правда, в конечном итоге на НТВ все же появилось интервью с Алферовым, однако оно было вставлено в странную канву намеков: цивилизованные народы уже давно не гордятся присуждением Нобелевской премии, а если мы воспринимаем это иначе, то лишь в силу своей отсталости. И дело тут не в агрессивном антисциентизме репортера, а в заявлении лауреата, что «будущее России за наукой, а не за Березовскими и Гусинскими". Иными словами, как только были упомянуты нелестным словом медиа-магнаты, событие утратило для наших СМИ политическую нейтральность. В результате НТВ породило неожиданную, но довольно симптоматичную для подобной ситуации идеолегему: Нобелевские премии (в отличие от олигархов) нашему обществу не нужны).

Третий и, пожалуй, самый опасный для науки вариант состоит в целенаправленном формировании антисциентистских настроений, в создании образа отечественной науки как обузы для общества. Эта идеологема обычно высказывается не прямо, а в форме рассуждений о том, что у нас слишком много ученых, что науку следует поскорее приспособить к рынку, а научные учреждения перевести на самоокупаемость. За такими рассуждениями стоит отчетливо выраженный антагонизм между потребностями науки и интересами тех сил, чью точку зрения представляют наши СМИ.

Основной социальный смысл взаимодействия науки и СМИ состоит в том, что последние играют связующую роль между наукой и массовым сознанием. Именно это обстоятельство и порождает противоречивость отношения ученых к масс-медиа. С одной стороны, ученые не жалуют СМИ за то, что те создают неадекватное отношение к науке, с другой – понимают, что это отношение можно изменить лишь с помощью тех же самых СМИ. И пока Интернет не вошел, подобно лампочке Ильича, в каждую сельскую избу, а научные книги и журналы не стали настольным "чтивом" ее обитателей, другого средства обращения к массовому сознанию у науки нет.

В данной связи следует отметить абсурдность широко распространенного мифа, будто наука никоим образом не влияет на российское общество. Бесспорно, современная Россия уже не заражена "романтическим сциентизмом" советских времен, находившим выражение в массовой устремленности в космос, в чрезвычайной популярности научной фантастики, в престижности профессии ученого. Прикладная наука, столь ощутимо сказывающаяся на быте западного обывателя, у нас так и не встала на ноги. Но наука не сводится к естественным и техническим дисциплинам. И, как свидетельствует вся история нашего общества, именно социальные науки оказывают на него первостепенное влияние.

Переключение отечественной науки с прежней – "космической" – на новую – "политическую" – траекторию развития чревато чрезмерной политизацией и повторением ситуации, в которую мы однажды уже попадали, продвигая вместо генетики и кибернетики истмат и научный коммунизм. Наука, несмотря на существование внутренней логики ее развития, все же движется именно в том направлении, которое задает ей общество. И если в подлинно демократических странах это направление определяет обыватель (в качестве избирателя и налогоплательщика), то в таком обществе, как наше, это делает правящая элита – экономическая и политическая.

Российская наука в годы реформы попала в категорию "отставников" - финансирование стало сокращаться, научное хозяйство приходить в запустение, резко снизился престиж научного труда. Анализ имеющегося эмпирического материала свидетельствует о наличии серьезнейших проблем в новом социальном организме, каковым на данный момент является российская наука. Ситуация усугубляется не только сложностью социально-экономических условий, не допускающих полноценного и адекватного функционирования науки в масштабах ее былых возможностей, но и в резком расхождении в оценок происходящего не только среди "людей со стороны", но и среди самих ученых "внутри системы".

Материалы, посвященные проблемам российской науки, подаются в последнее время с позиции "человеческого фактора" - через тему ученых. При внимательном рассмотрении текста тема оказывается не столь гуманна, а сверхзадача - не столь безобидна. Постепенное смещение с нейтральной лексики в сторону эмоционально негативной коннотации позволяет представить совокупный образ ученого как некий стереотип человека "странного" и не вполне адекватного. Этот совокупный образ уже вполне прочно зафиксирован в прессе и не требует проверки опытом. На данном этапе начинает активизироваться эффект внушения. Повторяемость значительно облегчает задачу убеждения читательской аудитории в возможности принять без каких бы то ни было доказательств предложенное представление о современной российской науке и работающих в ней ученых.

Проблема в отсуствии профессиональных журналистов, пишущих на научные темы. Появившиеся за последние годы вкладки-приложения о науке в "Независимой газете", "Российской газете", "Литературной газете" и "Известиях" мало способствуют решению реальных проблем науки. В них тоже отсутствует спокойный, трезвый и компетентный анализ, мало серьезных, взвешенных публикаций, что с необходимостью отличает экспертную журналистику. Несколько "вольная" манера подачи материала, как правило, стилистически не соответствует освещаемой теме. И это - лучшие публикации.