Журналистика 70-80-х годов XIX века. «Отечественные записки» под редакцией н.А. Некрасова, м.Е. Салтыкова-Щедрина (1868-1884 гг.). Публицистика м.Е. Салтыкова-Щедрина. Журналистика 70-80-х годов

Вторая половина XIX в. в России характеризуется бурным развитием капитализма. Крестьянская реформа 1861 г., несмотря на свой полукрепостнический характер, дала известный толчок развитию производительных сил. С отменой крепостного права в стране успешно начала развиваться промышленность, увеличилась добыча угля и железа, развернулось железнодорожное строительство, вырос товарооборот, наметилась концентрация капиталов, стали расти города. Под напором товарно-денежных отношений натуральное крестьянское хозяйство превращалось в мелкотоварное.

Крестьянство перестало быть единым классом – сословием крепостного общества. Оно расслаивалось, выделяя из себя, с одной стороны, сельских пролетариев, с другой – сельскую буржуазию. Все хозяйство становилось капиталистическим. Россия бесповоротно вступала в буржуазный период своей истории. Однако новые производственные отношения, прогрессивные по сравнению с феодальными, не улучшили положения трудящихся. Маскируя сущность капиталистической эксплуатации отношениями свободного найма, видимостью полной оплаты труда, капиталисты эксплуатировали рабочих с особенной беспощадностью. Новые порядки оказались нисколько не лучше старых. Противоречия капиталистического способа производства давали весьма ощутимо себя знать в России уже в конце 60-х годов. Количество промышленных рабочих неуклонно растет. Серьезный размах принимает стачечное движение. Множество новых вопросов возникло в связи с этим перед русской печатью.

Но непосредственные производители в России страдали не только и не столько от капитализма, сколько от недостаточного его развития, от пережитков крепостничества. В этом заключалась другая, не менее важная особенность русского пореформенного развития. Весь период с 1861 по 1905 г., указывал В.И. Ленин, характеризуется тем, что «следы крепостного права, прямые переживания его насквозь проникали собой всю хозяйственную (особенно деревенскую) и всю политическую жизнь страны»[104]. Борьба с остатками крепостничества была первоочередной задачей русского освободительного движения и передовой печати.

Вслед за крестьянской реформой 1861 г. царское правительство с 1863 по 1874 г. проводит ряд других буржуазных реформ (земскую, судебную, военную), которые должны были приспособить самодержавный строй, сохраняя его классовую дворянско-помещичью сущность, к потребностям капиталистического развития. Вынужденный силой экономических причин и революционным движением 60-х годов вступить на путь буржуазных преобразований, царизм, однако, ни в коей мере не отказался от своей реакционной политики во внутренних и внешних делах.

Царскому правительству удалось в 1861–1863 гг. подавить разрозненные выступления крестьян, задушить национально-освободительное движение в Польше, нанести серьезный урон революционно настроенной интеллигенции, изолировать вождя революционной демократии Н.Г. Чернышевского.

Часть передовой интеллигенции, не дождавшись народной революции, перешла к тактике индивидуального террора. Участник одного из революционных кружков, Каракозов, в 1866 г. совершает покушение на царя. Это дало повод к еще большему усилению реакции. Прокатилась новая волна арестов. Лучшие журналы того времени – «Современник» и «Русское слово», сыгравшие важную роль в истории русского освободительного движения, – были закрыты. Но революционная демократия не сложила оружия. Причины народного гнева, питавшего демократическое движение XIX в., не были устранены реформами 60-х годов. Передовая русская мысль вела настойчивые поиски правильной революционной теории. Ограбленные реформой крестьяне продолжали волноваться. Вся эпоха 1861–1905 гг. насыщена борьбой и протестом широких народных масс против пережитков крепостного права и капиталистической эксплуатации.

Важную роль в освободительном движении 70-х годов играет народничество. Как господствующее течение в русской общественной мысли оно оформилось значительно позднее зарождения народнических идей, основы которых были заложены Герценом и Чернышевским. Но только на рубеже 70-х годов, после отмены крепостного права, когда перед общественным сознанием по сравнению с эпохой 40–60-х годов встали новые вопросы, народничество становится господствующим направлением в русской общественной мысли.

Участники этого движения с «неслыханной энергией», по выражению К. Маркса и Ф. Энгельса, в 70-е годы боролись с самодержавием и старались поднять на борьбу широкие массы крестьянства. Тем не менее, народники и тогда не владели научным миросозерцанием, оставались социалистами-утопистами. Они ошибочно полагали, что основной революционной силой в России явится не пролетариат, а крестьянство, что с уничтожением всех пережитков феодализма в стране восторжествует социализм и наступит всеобщее благополучие.

Народники не понимали прогрессивной роли капитализма в России и утверждали, что ей нужно избежать капиталистического развития, что капитализм в России — явление случайное. Они идеализировали крестьянскую общину и видели в ней зародыш социализма. Ошибочными были взгляды народников на весь ход истории человечества и роль народных масс в истории. Многие из них полагали, что историю делает не народ, а отдельные герои – «критически мыслящие личности», за которыми слепо движется толпа.

В марксистской литературе и особенно в трудах В.И. Ленина содержится исчерпывающая критика ошибочных взглядов народников. Классики марксизма-ленинизма, однако, подчеркивали, что народничество 70-х годов, несмотря на всю свою теоретическую слабость, существенно отличалось от народничества 80–90-х годов, когда русский крестьянский социализм постепенно переродился в «радикально-демократическое представительство мелкобуржуазного крестьянства», в пошлый, мещанский либерализм, а затем в идеологию кулачества. Народничество 70-х годов отразило в своей идеологии протест против остатков крепостнического гнета и капиталистической эксплуатации. Оно было выражением боевого демократизма крестьянских масс.

Наивные утопические мечты народников 70-х годов соединялись у них с программой, рассчитанной на решительную борьбу с самодержавием. Революционеров-семидесятников характеризуют боевой дух, бесстрашие, целеустремленность и героизм, что было отмечено В.И. Лениным. Марксисты всегда подчеркивали различие между народниками 70-х годов, героями «Народной воли» и народниками 80–90-х годов, либеральными приспособленцами, врагами идей научного социализма.

Влияние народнической идеологии на все стороны общественной жизни, в том числе и на печать, было весьма значительным. Но, став в 70-е годы господствующими, народнические взгляды отнюдь не выразили всех течений в демократической литературе и журналистике разночинского этапа освободительного движения. Не все журналисты-демократы разделяли теоретические взгляды народников: Некрасов, Салтыков-Щедрин, Благосветлов и многие другие оставались наиболее верными хранителями революционно-демократического наследства 60-х годов и успешно действовали против царизма, не вставая под знамя народничества.

Период затишья в России после 60-х годов постепенно сменяется новым нарастанием революционной волны, и к середине 70-х годов она становится весьма ощутимой. Но вторая революционная ситуация, сложившаяся в России в 1879–1881 гг., не переросла в революцию. Народники, ставшие во главе движения, не смогли повести массы на штурм самодержавия. Они «исчерпали себя» 1 марта 1881 г., когда казнили императора Александра II, как указывал В.И. Ленин, а в рабочем классе не было еще «ни широкого движения, ни твердой организации... Второй раз, после освобождения крестьян, волна революционного прибоя была отбита...»[105].

В среде народнической интеллигенции участились случаи политического ренегатства, открытого предательства. Все народничество в целом становится на путь либерального приспособления к буржуазной действительности, постепенно превращается в защитника интересов зажиточной части русского крестьянства, ведет борьбу с марксизмом. Широкое распространение получают либерально-народническая теория «малых дел», философские теории Л. Толстого и Достоевского. В литературу проникают натурализм и декадентство.

Но 80-е годы в России, несмотря на жестокую политическую реакцию, характеризуются рядом знаменательных общественных событий. Все шире и шире разрастается рабочее движение, за границей создается группа «Освобождение труда». Лучшие представители демократической интеллигенции преодолевают народнические иллюзии, часть из них становится на позиции марксизма. В революционной печати начинают участвовать передовые русские рабочие – Степан Халтурин и др. Именно в эпоху 80-х годов «всего интенсивнее работала русская революционная мысль, создав основы социал-демократического миросозерцания», – писал В.И. Ленин[106].

В середине 80-х годов в России возникают первые марксистские кружки. Одним из таких кружков явилась группа Благоева, которая издавала в 1885 г. газету «Рабочий». В 1888 г. группа «Освобождение труда» с целью пропаганды идей марксизма в России выпускает периодический сборник «Социал-демократ». Так зарождалась в стране марксистская печать, которая возродила, продолжила, развила лучшие традиции русской революционно-демократической печати.

В 80-е годы прогрессивная журналистика пополнилась новыми силами в лице таких выдающихся писателей и публицистов, как А.П. Чехов, В.Г. Короленко и др. В 90-е годы начинается журналистская деятельность А.М. Горького.

В.И. Ленин и другие русские социал-демократы марксисты выступают в ряде легальных изданий («Самарский вестник», «Новое слово», «Начало», «Жизнь») с критикой и разоблачением народников и легальных марксистов. Новый характер принимает рабочее движение. Россия вступала в следующий, пролетарский, период освободительного движения.

На протяжении 70–80-х годов русская печать оставалась в чрезвычайно тяжелом состоянии. Изменения, происшедшие в стране в 60-е годы, по существу никак не отразились в области печатного слова. По-прежнему всякое проявление свободомыслия в печати беспощадно подавлялось самодержавием.

Юридически положение прессы определялось Временными правилами о печати 1865 г., которые заменили все предыдущие законы и распоряжения. По этим правилам от предварительной цензуры освобождались столичные ежедневные газеты и журналы (сохранялась цензура наблюдающая), а также книги объемом более 10 печатных листов. Под предварительной цензурой оставались иллюстрированные, сатирические издания и провинциальная печать. Министр внутренних дел имел право посылать издателям освобожденных от предварительной цензуры печатных органов предостережения и при третьем – приостанавливать издание на срок до шести месяцев. Он мог также возбуждать судебное преследование против издателей. В частности, только по суду должны были решаться дела о полном прекращении издания. Впрочем, это не помешало правительству уже в 1866 г. закрыть журналы «Современник» и «Русское слово», не соблюдая нового закона.

Положение прессы, несмотря на восторги либералов по поводу реформы печати, не только не улучшилось, – по крайней мере, для демократических изданий, – а наоборот, стало хуже. Во-первых, далеко не все журналы и газеты были освобождены от предварительной цензуры, как это было обещано во Временных правилах: в Петербурге, например, в 1879 г. из 149 изданий 79 оставались под ее надзором[107]. Во-вторых, сразу же было опубликовано множество частных распоряжений по цензуре, запрещавших прессе освещать наиболее важные политические вопросы. Тем самым русская печать была отдана под власть царских администраторов всех рангов, и это было настолько очевидно, что даже либеральные издания вскоре стали выражать свое недовольство.

Логическим завершением этой политики явился закон о печати 1882 г., утвердивший полный административный произвол над прессой. Совещание четырех министров получило право прекращать любой периодический орган, лишать издателей и редакторов прав продолжать свою деятельность, если она будет признана «вредной».

Реакционная политика Александра III привела после закрытия в 1884 г. «Отечественных записок» и фактического прекращения журнала «Дело», к серьезному изменению лица всей легальной печати. В России продолжали выходить лишь робкие либерально-буржуазные, либерально-народнические журналы и газеты да реакционная пресса сувориных и Катковых. Журналистам-демократам, оставшимся на свободе и верным традициям 60–70-х годов, дальше пришлось сотрудничать именно в этих либеральных изданиях.

Нужды освободительного движения заставили революционеров наладить выпуск в 70–80-е годы нелегальных газет и журналов сначала за границей (по примеру «Колокола» Герцена и Огарева), а затем внутри страны.

«Двести лет существует печать в России, и до сегодняшнего дня она находится под позорным игом цензуры, – писали питерские большевики в листовке «О 200-летии русской печати» 3 января 1903 г. – До сегодняшнего дня честное печатное слово преследуется, как самый опасный враг»[108]. Эти слова являются точной характеристикой положения прессы в царской России.

Русская революционная демократия создала в 60-е годы ряд замечательных по своему политическому содержанию печатных органов: «Современник», «Русское слово», «Искра». Лучшие журналы XIX в. сыграли выдающуюся роль в развертывании освободительной борьбы против крепостничества. «Современник» и «Русское слово» были подлинными руководителями передового общественного мнения, воспитателями смелых борцов против самодержавия. Их пример и традиции во многом определили развитие демократических изданий 70–80-х годов, в первую очередь характер и направление журнала Некрасова и Салтыкова-Щедрина «Отечественные записки».