Критерии оценки события и требования по обработке текста информационного сообщения

Современная индустрия СМИ выдвигает собственные требования к отбору новостей. Подобно любому товару новость (событие) должна хорошо «продаваться». Поэтому логика появления того или иного события в СМИ определяется рынком, в котором «клиент всегда прав». Учитывая множество различную стилистику СМИ, обратимся опять же к наиболее «объективному» представлению новости, которое призваны осуществлять информационные агентства.

По каким же параметрам потребитель оценивает материалы информационного агентства?

С точки зрения потребителя для новости необходимы:

Оперативность, удобство в работе с информацией (найти cpeди множества разнообразных материалов тот, который содержит сведения об интересующем событии, получить важнейшие данные об этом событии, легко и быстро разобраться в его сути), корректность (беспристрастность и точность) подачи информации, информационная насыщенность (достаточная полнота и в то же время отсутствие второстепенной, «уводящей в сторону» информации); широкий ассортимент тем, по которым предоставляете информация.

Совсем не обязательно (также с точки зрения потребителя продукции информационных агентств), чтобы сообщение привлекало: и интриговало, содержало аналитическую или эмоциональную оценку автора — все это потребитель при желании найдет в других источниках. Кроме того, все это не является необходимым условием существования информационных жанров.

Возникает вопрос: какие факты заслуживают того, чтобы СМИ о них сообщило? Иными словами, что следует считать предметом информационного сообщения?

Суммируя различные критерии, предложенные теоретиками практиками журналистики, можно предложить следующую классификацию (это касается не только материалов информационных агентств):

• Близость темы новости читателю: либо в пространстве (непосредственное соседство или не слишком отдаленное место), либо во времени (недавнее прошлое или недалекое будущее), все то, что может заинтересовать читателя по ассоциации с какими-ни­будь личными впечатлениями, если даже речь идет о чем-то далеком и по времени, и по месту.

Пример. Излюбленной темой материалов в «ИнформПолисе» является следующая схема события. Житель Бурятии уезжает в Москву (или другое место, например, Корею) и добивается там каких-либо результатов (чаще всего, эти результаты отражаются на материальном положении героя). Здесь материалы и об операторе Алексее Стрелове, об уезжавших в поисках заработка в Корею. Отдельной темой местных СМИ стало назначение премьер-министром Украины Яханурова, нашего земляка.

• Известность кого-либо или чего-либо — все то, что по тем или иным причинам может получить признание и популярность либо на местном уровне, либо в более широких масштабах; успехи или неудачи государственных, политических, деловых, обществен­ных и иных организаций и их представителей, которые «делают новости»; знаменитости разного уровня, причем как в положи­тельном, так и отрицательном смысле: сенсационные открытия, изобретения или достижения в самых различных областях. Например, заголовок в «Номере один» за 4 января 2006 г. №1. С. 23 был сформулирован так: «Пугачева и Киркоров: развод, потрясший Россию». А вот пример «чистого» использования известности личности.

Басков использовал Шпигель по назначению // «мк в Бурятии» 18-25 января, № 3, 2006. С. 29.

Супруга артиста Николая Бескова Светлана Шпигель, которая сейчас носит под сердцем ребенка, на днях приехала в один из московских род­домов к врачу (сопровождал ее лишь водитель). Огромный животик явно мешал г-же Шпигель передви­гаться. Светлана, как уточка, пере­валивалась с ноги на ногу, осторож­но ступая на скользкие ступеньки.

Целью приезда Светы было обговорить с главврачом условия предстоящих родов. Супруга звезды давно мечтала стать матерью и никогда не скрывала этого. По ее словам, ребенка они с Николаем не заводили лишь по той причине, что он часто находится в разъездах на гастролях, а Светлана, как известно, практически всегда его сопровождает в по­ездках. И вот наконец супруги решились стать родителями. Беременность протекает бла­гополучно. Но поскольку Нико­лай Басков да и сама Светлана очень мнительны, она старает­ся не афишировать своего со­стояния и не показывается в своем интересном положении на людях и тем более перед ка­мерами журналистов. Именно по этой причине к врачу она приехала без супруга. Одета была неброско, так, чтобы никто ее не узнал. На приеме Светлана пробыла не более 20 минут.

Для Светланы будет приго­товлена комфортабельная од­номестная палата в послеро­довом отделении. Роды будет принимать сам главврач род­дома, который теперь намерен наблюдать за ходом беремен­ности вплоть до последнего дня.

Мила КАРАЛОВА.

Ясно, что обыкновенная частная жизнь (впрочем можно сказать достаточно рядовое событие: множество людей обзаводятся детьми) не привлекла бы внимания газеты, но Басков – звезда, и это единственное условие состоявшейся новости.

• Своевременность. Способна ли новость «держать» всю ин­формацию, пока она почему-либо не утратит свою актуальность?

Уместно ли давать те или иные сведения в контексте сегодняшне­го дня? Не принесет ли их опубликование «незапланированный» вред? Достаточно ли они созвучны духу времени по стилю изложе­ния и аргументации?

В частности, в советское время часто использовался материал к годовщинам известных людей. Сегодня этого бывает порой недостаточно. 60-летие бурятского скульптора, изваявшего всем известных оленей, которые находятся по одному из трактов, ведущих в Мухоршибирь, Васильева, не стало поводом для написания материала. В частности, в «ИнформПолисе» посчитали это недостаточным информационным поводом. И пояснили, что о нем можно написать только в том случае, если он, например, работает над какой-либо новой скульптурой, или же с ним произошло что-то необычное.

• Воздействие новости по ее возможным последствиям. Возбу­дит ли она интерес читателей к другим элементам информации? Привлечет ли их внимание? Поможет ли эта тема формированию каких-то суждений или эмоций? Отвечает ли новость насущным проблемам повседневной жизни читателей и их семей? Соответ­ствует ли настроениям в обществе и интересам страны, может ли вызвать резонанс в мире?

В первую чеченскую кампанию, сейчас этот факт является общепризнанным, отечественные СМИ негативно освещали события войны. Сегодня стало ясно, что это было ошибкой. Чеченские боевики, которые организовали информационную войну, выиграли первый этап конфликта с федеральными восками во многом за счет настроений в российском обществе. Не оправдывая действий руководства, генералов и президента Ельцына, стоит говорить о последствиях деятельности отечественных СМИ. Возможно, мы не имели бы сегодня таких проблем с Чечней, если бы работа СМИ на войне была более легитимной.

• Масштабность новости по степени ее важности, весомости и значимости. Достаточно ли убедительна она с точки зрения всего объема информации? Играет ли принципиальную или второсте­пенную роль для его понимания и оценки?

Такой подход в отборе событий более чем правомерен. То, что напротив дома № 34 находится большая рытвина, об которую запинается множество людей, будет, наверное, не такой важной информацией, а то, что по старому удинскому мосту, который грозит обвалиться, часто бегают подростки, проверяя собственную удаль, уже требует к себе внимания. С другой стороны, если вышеуказанная рытвина проходит через дом и грозит ему разрушением, то это уже повод. С другой стороны, информация о взрывах на Гусином Озере будет гораздо более масштабным событием, чем рытвина, поэтому в ситуации выбора для помещения в газету ясно, чему следует отдать предпочтение.

• Конфликт в самом широком толковании этого понятия — от семейных коллизий до межнациональных или межрелигиозных столкновений; от «пикантных» интриг до сенсационных сканда­лов разного рода; от разоблачения мафиозных группировок до рас­крытия крупномасштабных политических замыслов; от противоре­чий между интересами различных политических и общественных сил внутри страны до конфронтации государств на международной арене. Короче говоря, самая разнообразная информация со знаком ми­нус, которая, как принято считать в западной журналистике, «бы­стрее продает газету».

Именно «конфликт» стал для «Номера один» определяющим в направлении газеты. В частности, если мы сравним информацию, которую представляет это СМИ, то убедимся, что она, чаще всего, направлена против республиканских властей. Пример авторского текста одной из заметок в этой газете:

В Орел за справедливостью бурятские спортсмены не поедут

Суд над скинхедами, избившими бурятских спортсменов, назначен на 8 июля.

Напомним в Бурятии инцидент в Орле восприняли как пощечину. Поэтому суд над скинхедами стал для республики делом чести. Президент Бурятии Леонид Потапов выразил протест, а министр МВД Михаил Цукрук Республики Бурятия лично взял под контроль нашумевшее дело. И надо сказать, что все это подействовало. По свидетельству Эрдэма Жигжитова, одного из потерпевших, в начале следствия следователь недоверчиво вопрошал: мол, а был ли вообще факт избиения? Почему это потерпевшие никак не вспомнят, какими именно палками избивали их? Словом, создавалось впечатление, что дело спустят на тормозах. Но после огласки расследование пошло очень быстро. В считанные дни преступники были найдены и заключены под стражу. Сейчас дело дошло до суда. 28 июня на стол министра МВД Бурятии лег факс, в котором судья Советского федерального районного суда г. Орла А.Г. Витене сообщил о конкретной дате судебного заседания – 8 июля 2005 г., 10-00. Помимо прочего он просил содействия в явке на суд потерпевших, сетуя на то, что судебное заседание уже несколько раз срывалось из-за отсутствия бурятских спортсменов.

Почему наши ребята не появляются на суде?

Они не могут выехать в г. Орел. Ведь для поездки необходимы деньги. Сначала спортсмены должны будут добраться самолетом до Москвы (поездом исключено – времени не хватит), а уже после – в Орел. Кто оплатит им проезд? Может быть, предусмотрено какое-либо положение, и потерпевшие из Бурятии съездят в чужой город за счет средств суда?

Комментарий специалиста.

Словом, приехать в Орел на суд – дело хлопотное. Но когда явка потерпевшего невозможна или потерпевший сам не желает находиться в зале заседания, он может дать показания по месту настоящего своего пребывания. Затем эти показания будут зачитаны во время слушания дела. Скорей всего, так и будет. И, наверное, этот вариант больше всего устраивает потерпевших. Ведь без присутствия бурят эмоциональная атмосфера на суде тут же изменится в пользу обвиняемых. Люди будут уже сочувствовать не пострадавшим, а скинхедам, на глазах превратившимся в жертв не то заговора, не то обстоятельств. А это не может не воздействовать на судью. «Подобная ситуация исключена, – комментирует… – надев мантию, судья перестает быть человеком, на которого может что-то воздействовать помимо закона. Так что ваши опасения не обоснованы».

Но возможно, наши ребята не попадут на суд не только потому, что нет средств на поездку. Спортсмены – люди, у которых время распланировано на год вперед, поэтому им некогда разъезжать пусть даже за казенный счет из одного конца большой страны в другой. Кроме того, жизнь увлеченного человека богата событиями, а инцидент в Орле – вовсе не повод к тому, чтобы уделять ему столько внимания. Как стало ясно из разговора с ребятами, сами спортсмены не поедут на суд. Но это не значит, что они уже готовы все забыть: «Время, конечно, лечит, но я бы хотел быть на суде. Мне обидно, что существуют такие организации. Согласитесь, такое случается по всей России. Недавно в июне снова были в Орле. Пьяная молодежь на улице кричала вслед матом: дескать, азиаты убирайтесь. Поэтому я бы поехал на суд, если у меня было время», – говорит Эрдэм Жигжитов. Неблагополучную националистическую атмосферу в Орле отмечает и Арюна Болотова: «Раньше, когда приезжали в этот город на соревнования, я нормально ходила по улицам, а сейчас буквально несколько метров пройти в магазин – страшно, и я одна не хожу. На суд мы с Сашей не поедем – времени нет».

При этом знаменательный факс напечатан с явными грамматическими ошибками: потерпевшие должны явиться «в судебное заседание»; судья просит «оказать содействие в явки указанных лиц», да и запятые как-то прыгнули совсем не в те места, что предусмотрены русским языком.

Но каким бы безграмотным ни оказался судья А.Г. Витене (или его подчиненные, составлявшие злополучную бумагу), факт остается фактом: суд должен состояться.

Обратим внимание на следующие положения, присутствующие в тексте: спортсмены не поедут на суд, т.к. им самим неприятно и нет на это времени и средств, а также эмоциональная атмосфера в зале не влияет на решение судьи. После редакторской правки оба этих положения были газетой «исправлены». В результате, оказывается, спортсмены не едут на суд по одной единственной причине: у них нет на это денег. В сложившихся условиях деньги на эту поездку должна найти республика, чтоб поддержать имидж (а именно – Михаил Цукрук), а она не дает этих денег. Кроме того, положение о том, что эмоциональная атмосфера в зале суда повлияет на приговор, уже не оспаривалась, а утверждалась. В результате в материале появился конфликт, которого не было. Ясно, что это было сделано для придания скандальности материала, привлечения внимания. Подобное отношение к представлению фактов, конечно, недопустимо. Однако оно очень ярко показывает, насколько важен отбор конфликтных событий.

• Необычность — непредсказуемое развитие событий и про­блем; неожиданные или непривычные ситуации разного рода; нео­бычные факты из обычной жизни; эксцентричные или экстрава­гантные поступки, интересные странности и курьезы; все то, что так или иначе выходит за привычные рамки повседневной рутины и потому дает поводы для малых и больших сенсаций.

Заметки подобного рода большей частью не несут какого-то слишком уж большого смысла. Однако они выполняют рекреативную функцию, относятся к типу материалов: «Это интересно». Но тут важно, чтоб соблюдались определенные этические нормы. В одном из номеров «ИнформПолисе» за 2005 г. был напечатана заметка о том, что одну женщину на авиазаводе убило молнией. Без сомнения, смерть человека в этом случае очень необычна, но праздное любопытство читателей, которое удовлетворяет газета, оскорбительно для родных погибшего. Вообще говоря, тема необычной смерти человека время от времени появляется в местных СМИ. Но постепенно они отходят от этой спекулятивной практики. В частности «Тивиком» несколько лет назад предложил улан-удэнцам материал, который поверг их в шок. Тогда между «Элеватором» и «Юбилейным» погиб мальчик, катавшийся на трамвае между вагонами составного трамвая. Материал содержал проблему. Нужно было что-то делать, чтоб хоть как-то обезопасить жизнь мальчишек, из глупой удали рискующих собственной жизнью. Но за шокирующими видеокадрами эта проблема померкла и отошла в тень. Позже проблему решила сама жизнь. Парк трамваев в Улан-Удэ не так велик, чтоб из двух вагонов полноценных трамваев делать один. Однако трамвайная смерть все же время от времени подстерегает человека. Но когда это произошло на ЛВРЗ в следующий раз – погибла женщина, по неосторожности поскользнувшаяся и попавшая под трамвай – «Тивиком» из этических соображений не стал демонстрировать эти кадры и вообще не упоминал об этом событии.

• Персонификация. Дает ли новость возможность акцентировать внимание на интересных подробностях с помощью конкретных людей, объяснить событие или проблему «через человека»? Это требование уже касается не столько отбора новостных материалов, сколько их обработку.

Вот пример:

«Исследования показали, что несчастные случаи в пропорциональном отношении чаще связаны с мотоциклами и имеют более тяжелые последствия».

В этом предложении ничто ни на что не действует. Здесь нет даже намека на то, что это как-то связано с людьми. Нижеследующий вариант выражает ту же идею в более конкретной форме:

„Исследования показали, что мотоциклисты чаще попадают в аварии, чем другие автолюбители, и чаще погибают или получают серьезные телесные повреждения".

Еще пример:

„Трудно измерить или вы- „Трудно сказать, сколько

разить в количественном рабочих лишились работы

отношении воздействие и сколько заводов было за-

энергетического кризиса в крыто из-за нехватки

плане закрытия предпри- энергии".

ятий и потерь рабочих мест".

В переделанном варианте появляются действующие лица и мы избавляемся от таких слов, как „воздействие", „кризис", „в плане", и от излишних слов „измерить" и „выразить в количественном отношении" и заменяем два абстрактных существительных - „потерь" и „закрытий" - активными глаголами.

Кроме того, выделяют три группы свойств, которые делают текст инфор­мационно насыщенным: оригинальность, декодируемость и реле­вантность.

Оригинальность содержания и формы подразумевает, что текст сообщения должен нести то, чем еще не располагает аудитория: новые сведения; новое осмысление (авторитетом в каком-либо вопросе либо самим автором материала) уже известных фактов; новизна идей, концепций, подходов. Но, заботясь о новизне пред­лагаемой информации, нельзя забывать, что сообщаемые новости должны быть связаны с теми, которые уже освоены аудиторией, опираться на них (или, напротив, опровергать их). С этим требова­нием связано требование декодируемости.

Декодируемость — это доступность информации для той аудитории, которая ее получает. Можно выделить три аспекта декоди­руемости. Во-первых, необходимо учитывать словарный запас (те­заурус) получателей новостного сообщения. Во-вторых, ориенти­роваться на их эмоциональный опыт, чтобы вызвать желаемый эмоциональный отклик, избежать негативной реакции. В-третьих, следует опираться на имеющиеся у получателей сообщения зна­ния — исторические, географические, политические и т.д., а так­же их логические способности. Не следует недооценивать читателя, но не надо и переоценивать его осведомленность. В то же время желание быть правильно понятым не должно противоречить еще одной цели информационного агентства — развитию языковых, культурных и мыслительных возможностей аудитории. Пример:

«Общим местом в рассуждениях о появлении Сети в результате ум­ственных процессов шестидесятых годов обыкновенно являются упоминания нонконформизма, неприятие государства, милитари­стов, а также стремление к децентрализации всех связей и отно­шений (см., например, классическую статью Стивена Бренда "Всем этим мы обязаны хиппи" (Time, 1995, 12), где подо "всем" разумеется как раз компьютерная революция). Но неприятие госдепа и нонконформизм случались всегда и везде. Традиционно это вело к уходу человека в поэты, разбойники или затворники. Что до централизации - подумаешь, братские республики СССР тоже очень хотели децентрализоваться, но ни­какого Веба а результате не изобрели. А ковбои, так те вообше были одновременно свободолюбивыми, децентрализованными, да еще и крутыми. Так что не в желаниях дело, а в мозгах. Точнее - в типе их устройства. В типе сознания.

С той же степенью обоснованности (думаю, что с большей) можно рассуждать о том, что феномен шестидесятых годов был сделан поколением, отличавшимся от всех предыдущих тем, что оно было первым, родившимся после атомных взрывов. Непонятно, какое конкретное физиологическое воздействие взрывы могли оказать на генетику и чем именно новые поколения отличаются от преды­дущих, но очевидно, что отличаются.

(Равным же образом непонятно, каким образом взрывы могли ска­заться на ноосфере, но - сказались). Оппенгеймер, цитировавший в момент первого испытания A-bomb Бхагавадгиту - по части ты­сячи солнц, воссиявших над землею, - дает конкретный намек на то, что имел место толчок, переводивший западное сознание в иную, непривычную для него религиозно-мифологическую пара­дигму. Зато уж что-что, а катастрофичность мышления атомный век породил. О количестве новых неврозов, маний и фобий говорить не приходится: все эти учебные тревоги, строительство противоатом­ных бункеров-убежищ - последнее, кстати, можно определить как упражнение в распределенном существовании перед началом Ин­тернета. А если без глупостей, то никогда так хорошо не пируется, как во времена чумы. Осознавая свою конкретную смертность, человек инстинктивно встает на дыбы против любых ограничений. Сознание вдруг осознает, что оно смертно не абстрактно, а мо­жет разрушиться в любой момент. Это печалит, расслабляет, но и заставляет человека почувствовать себя человеком. Отдельным, независимым и вполне неповторимым. Как бы ренессансным. Ие­рархии оказываются под сомнением. Поведение хиппи практиче­ски неотличимо от поведения гостей "Пира во время чумы", а Вальсингам почти копия Иисуса-суперзвезды. "Декларация независимости киберпространства" Джона Перри Барлоу написана совершенно в поэтике шестидесятых ("От имени будущего я прошу вас, у которых все в прошлом, - оставьте нас в покое. Вы лишние среди нас. Вы не обладаете верховной властью там, где мы собрались". - Перевод Е. Горного) - что неудивитель­но, учитывая сказанное о хиппи. Но и легендарный Тим Бернерс-Ли, придумавший гипертекст, говорил на Международном консор­циуме Интернета (W3C) в Брисбене в апреле этого года о том, что следует сделать все возможное, чтобы обеспечить полную конфи­денциальность частной информации - какой бы уж та ни была. Разница же между ними такова: Барлоу - лирик, он защищает себя и свои мысли, Бернерс-Ли - умница и защищает даже не свободу как таковую, но тип сознания, которое пытаются ущемить. Есть граница между тотальным уничтожением и конвенциональ­ным. Вторая мировая война была войной строго иерархической и полярной, а также - единовременной и линейной. Полярность, со­хранившаяся во времена холодной войны, размывается локальны­ми конфликтами, что переводит общую апокалипсичность в ре­альное время, в on-line. Все уже происходит сейчас, а не случится когда-то.

(...)

(Из статьи Андрея Левкина "Вчера было завтра" // Пушкин 1 июня 1998. С. 4)

Таким образом, декодируемость можно понимать очень широ­ко — не только как отказ от употребления неизвестных читатель слов (поскольку и понятными словами можно говорить путано), но и как обеспечение адекватного и легкого восприятия информации: в композиции, логике, стилистике и т.д.

Третье — релевантность, то есть ценность, значимость сведений для аудитории.

Мила Коралова. Басков использовал Шпигель по назначению // «МК» В БУРЯТИИ» 18 - 25 ЯНВАРЯ 2006 г. № 3. С. 29.

Супруга артиста Николая Бескова Светлана Шпигель, которая сейчас носит под сердцем ребенка, на днях приехала в один из московских род­домов к врачу (сопровождал ее лишь водитель). Огромный животик явно мешал г-же Шпигель передви­гаться. Светлана, как уточка, пере­валивалась с ноги на ногу, осторож­но ступая на скользкие ступеньки.

Целью приезда Светы было обговорить с главврачом условия предстоящих родов. Супруга звезды давно мечтала стать матерью и никогда не скрывала этого. По ее словам, ребенка они с Николаем не заводили лишь по той причине, что он часто находится в разъездах на гастролях, а Светлана, как известно, практически всегда его сопровождает в по­ездках. И вот наконец супруги решились стать родителями. Беременность протекает бла­гополучно. Но поскольку Нико­лай Басков да и сама Светлана очень мнительны, она старает­ся не афишировать своего со­стояния и не показывается в своем интересном положении на людях и тем более перед ка­мерами журналистов. Именно по этой причине к врачу она приехала без супруга. Одета была неброско, так, чтобы никто ее не узнал. На приеме Светлана пробыла не более 20 минут.

Для Светланы будет приго­товлена комфортабельная од­номестная палата в послеро­довом отделении. Роды будет принимать сам главврач род­дома, который теперь намерен наблюдать за ходом беремен­ности вплоть до последнего дня.

Данный материал не нужен читателю. Если б Басков не был бы известной личностью, ценность данного материала была бы равна нулю.

Перечисленные выше группы свойств взаимно дополняют друг друга. Отсутствие даже одного из них не позволяет тексту стать ин­формацией — это относится к традиционным видам СМИ. Для рассматриваемого частного случая — деятельности информационных агентств — не все названные свойства информационных материалов равнозначны по степени важности и не все из них проявляются указанным образом. Действительно, если исходить из главнейшего назначения сообщений агентств — предоставления оперативной и адекватной информации о новых событиях, то отсутствие оригинальности просто лишает информацию всякого смысла, тогда как отсутствие декодируемости лишь снижает возможность ее эффективного использования потребителем (последний может в край­нем случае обратиться к справочникам или специалистам, чтобы „расшифровать» заинтересовавшее его сообщение).

Что касается релевантности, то, когда речь идет о материалах информационных агентств, под ней следует понимать не «увлека­тельность» и «развлекательность», а важность, значимость, «солидность» того или иного сообщения. Следует отметить, что имен­но с этих позиций происходит отбор новостной информации агент­ствами: сообщения о любопытных, но малозначимых событиях публикуются ими гораздо реже, чем о менее любопытных, но зна­чимых. Например, оценки различными политическими деятелями перспектив борьбы с терроризмом, как правило, не отличаются глу­биной и оригинальностью, однако их публикуют все рассматривае­мые агентства; тогда как от «развлекательной» информации о празд­никах, конкурсах, забавных происшествиях и т.д. зачастую отказы­ваются.

«Общий человек», как его называют социологи, прихо­дит с работы, достает что-нибудь из холодильника, ложит­ся на диван, щелкает пультом — и исчезает. Теперь он в иллюзорном мире — там, где маньяки и людоеды, где льет­ся кровь и совершаются убийства. Потом человек выходит на улицу и понимает, что боится самого себя, теперь он может кого-нибудь убить и сам страшится быть убитым.

По мнению психологов, количество неадекватных лю­дей в последнее время резко возросло. А после бесланской трагедии их стало еще больше. Неужели эти люди стали такими всего лишь потому, что были телезрителями? И может ли человек стать неадекватным, увидев, страшные кадры на экране собственного телевизора?

«Дело не в том, что вам показывают по телевизору, а в том, зачем вы все это смотрите», — сказал как-то телеведущий Александр Гордон. И был прав.

Кандидат психологических наук, ведущий специалист Института групповой и семейной психологии и психоте­рапии Екатерина Михайлова считает, что «в психике лю­дей, к сожалению, незаметно и очень быстро рушится так называемый рубеж переносимого. Чувства телезрителя неожиданно для него самого притупляются они либо «гаснут», либо вообще перерождаются. В психологии это называется «шоковой отключкой» или «защитным бес­чувствием»: я ничего не испытываю от просмотра тех же кадров, которые выбили меня из колеи».

Тысячи людей, увидев страшную бесланскую видеохро­нику, которую нельзя было показывать по телевидению ни при каких условиях, впали в опасное для психики состоя­ние: это злоба, тоска и бессилие.

Большие катастрофы, несчастья включают сильные пере­живания, связанные с незащищенностью, с хрупкостью че­ловеческого существования. А то, как это все нам показыва­ется по телевидению, сильно усугубляет ситуацию и подры­вает и без того ослабленное психическое состояние горожан.

Итак, вы либо смотрите то, что смотреть уже невозможно, либо не смотрите — это ваш выбор. Если смотрите, значит, поддерживаете то, что в вас происходит. Тогда нужно признаться себе в том, что телевидение имеет на вас гипнотическое влияние. При любой автокатастрофе, к примеру, есть люди, которые останавливаются, забывают про свои дела и смотрят, — зрелище трагедии действует на них гипнотически. Так же воздействуют и все сцены насилия, травли, ужаса, когда и смотреть невозможно, но и не смотреть невозможно.

Вы можете задать вопрос «А зачем мне это все время показывают»? Попробуйте поставить вопрос иначе «А почему мы сами не можем от всего этого уйти»? Почему? Да пото­му, что это своеобразная воронка для слива накопившейся агрессии. Находясь в такой ситуации пусть даже и вирту­ально, человек невольно подключается к глубинным чувствам отчаяния и беспомощности. Ничего нельзя сделать!

Выходит, что мы ведем себя в таких ситуациях, как жертвы и смотрим на телевизионный экран, как кролики на удава.

Человеческая психика устроена таким образом, что мы ча­ще склоняемся к страху и гневу. Мы смотрим телевизор для того, чтобы примкнуть к коллективному. А происходит это по той простой причине, что индивидуально человек чувствует себя жертвой манипулятивного телевлияния. Как известно, жертвой легко управлять, а значит, и отвлекать телезрителя от насущных проблем личного и общественного характера.