14. Вольная русская пресса за границей. Публицистика Герцена

А.И. Герцен, зарекомендовавший себя как талантливый публицист, философ и беллетрист уже в «Отечественных записках», оказался первым, кто сделал прорыв в области свободного слова в России.

Убедившись, что на родине нет настоящей свободы слова, и стремясь открыто поставить вопрос об отмене крепостного права, уничтожении старой бюрократии, журналист решил в конце 40-х годов уехать из России и стать эмигрантом.

Герцен оказался за границей в Канун революции 1848 г. Он полагал, что европейская революция выведет и Россию на путь прогресса. Однако этого не произошло. Сама революция 1848 г. не увенчалась успехом, буржуазия осталась у власти, и трудящиеся не получили ожидаемого освобождения от власти аристократов и буржуазии. Буржуазные порядки оказались живучими. Герцен очень тяжело переживал крах своих надежд на успех в революции 1848 г. Писатель испытал определенную «духовную драму», разочаровавшись в результатах борьбы народных масс во Франции. Тем не менее он остается за границей, постепенно преодолевает свою душевную травму, свой духовный кризис. Вскоре Герцен приходит к мысли, что Россия раньше других стран сможет прийти к социализму, опираясь на свои революционные традиции, используя в качестве ячейки социализма русскую земельную общину. Добившись освобождения крестьян от крепостного состояния, наделив их землей, передав им всю землю, Герцен полагал достигнуть социалистического правопорядка. Идея русского утопического социализма поддерживает Герцена в его дальнейшей практической деятельности. Он надеется, что и другие славянские народы с помощью великого русского народа, сбросившего иго самодержавия, также пойдут по пути прогресса и процветания.

Герцен все больше укрепляется в мысли, что «слово есть тоже Дело». Уже в 1849 г. у него возникает план организации русской свободной печати за границей, но осуществлено это намерение было только в 1853 г.

Первоначально Герцен решил ознакомить Европу с положением дел в царской России, показать и нелепость крепостнических отношений, и наличие революционных сил, традиций в русском народе. Он печатает брошюры «Россия», «Русский народ и социализм», большую книгу на французском языке «О развитии революционных идей в России». Затем выдвигает новую задачу — издание революционной литературы для России. Публикует листовку-воззвание «Вольное русское книгопечатание в Лондоне. Братьям на Руси». Герцен убеждает русских передовых людей воспользоваться его типографией, призывает к сотрудничеству. «Все, написанное в духе свободы, будет напечатано», — обещает он. Вскоре Герцен печатает листовки и брошюры: «Юрьев день! Юрьев день!», «Крещеная собственность». В них он порицает крепостничество, защищает идею общинной солидарности, выдвигает требование передачи земли крестьянству. Если дворяне не поймут необходимости отмены крепостного права, утверждает он, то дело будет решено топором мужика.

Значительным документом революционной пропаганды была прокламация «Поляки прощают нас», выпущенная Герценом. Здесь речь шла о законности борьбы польского народа против царизма, об общности революционного дела польского и русского народов. Русские революционеры, заявляет Герцен, будут бороться за польскую свободу вместе с поляками.

«Полярная звезда» Герцена

Наконец в 1855 г. было предпринято издание периодического альманаха «Полярная звезда». Создание революционной печати было наиболее важной задачей Вольной русской типографии в Лондоне.

И в названии альманаха («Полярная звезда» — так назывался альманах декабристов), и в его обложке, на которой были изображены под сияющей звездой профили пятерых казненных декабристов, и в содержании номеров Герцен подчеркивал связь своего революционного издания с декабристами.

В первом номере «Полярной звезды» были опубликованы «Письмо Белинского к Гоголю», запрещенные стихи Пушкина «Вольность», «Деревня», стихотворение Лермонтова «На смерть поэта», стихи и воспоминания декабристов, произведения самого издателя. «Полярной звезде» была предпослана программа. Главным в программе было «Распространение в России свободного образа мыслей». Эта программа должна была объединить вокруг Герцена все передовое общество в стране. Всего вышло семь номеров «Полярной звезды».

«Колокол»

В 1856 г. в Лондон приезжает друг Герцена Н.П. Огарев, чтобы принять участие в деятельности Вольной русской типографии. Учитывая оживление демократического движения после окончания Крымской войны, они вдвоем принимают решение издавать периодический орган, который будет выходить значительно чаще «Полярной звезды», и дают ему название «Колокол». «Колокол» стал выходить с июля 1857 г. Это была газета, которую печатали один-два раза в месяц, но иногда периодичность меняли,«Vivo voco!», т.е. «Зову живых!» провозглашали Герцен и Огарев в эпиграфе своей газеты. Позднее к нему присоединился еще один: «Земля и воля», что выражало главное требование «Колокола» по крестьянскому вопросу. В программе издания выдвигались три основных требования:

«Освобождения слова от цензуры!

Освобождение крестьян от помещиков!

Освобождение податного сословия <т.е. крестьян> — от побоев!»

Герцен с первых же номеров развернул в «Колоколе» критику крепостников-помещиков, всего государственного строя царской России. Особенно остро критикует он помещиков, их жестокое отношение к крестьянам, царских сановников-казнокрадов, глухих к страданиям народных масс. Вместе с тем Герцен еще надеется в среде передового дворянства найти по примеру декабристов людей, способных заставить правительство отказаться от своей жестокой политики по отношению к собственному народу.

Герцен много сделал для развития газетно-журнальных жанров революционного издания. У него появился прообраз передовой статьи. Он ввел много рубрик: «Под суд», «Правда ли?», «Под спудом», очень ярким сделал отдел мелких критических корреспонденции под названием «Смесь», успешно использовал памфлет, мастерски вел комментирование сообщений из России. Горячий патриотизм был основой всех разоблачений Герцена, его критики.

Однако Герцену присущи в это время были и определенные иллюзии. Он еще верил в добрые намерения дворянского царя Александра II, он еще полагал возможным прогресс страны по доброй воле дворян, надеялся на отмену крепостничества «сверху». В конце 1850-х годов Герцен обращается с рядом открытых писем к царю, где выражает свою надежду, что царь не позволит дальше обманывать себя и даст свободу крестьянам. Надо сказать, что уже сам факт обращения частного лица, журналиста, к царю-самодержцу всея Руси как равному гражданину было невиданной дерзостью. Такое обращение Герцена несло в себе революционный заряд, заряд непочтения. Но все же это была слабость Герцена, что было проявлением либеральных колебаний, надежд на добрую волю царя. Такая позиция Герцена вызвала протест со стороны последовательных русских демократов, какими были Чернышевский и Добролюбов. Но, конечно, эти либеральные ноты у Герцена были лишь отступлением от демократической линии, а не выражением существа его издания. Главная причина этих колебаний пояснена В.И. Лениным в статье «Памяти Герцена». Герцен, выехавший из России в 1847 г., не мог еще видеть в ней революционного народа: народ спал, задавленный веками крепостнического гнета. Но стоило Герцену увидеть революционный народ в шестидесятые годы, он твердо встал за революцию.

Реформа 1861 г., которую царское правительство все же вынуждено было провести и отменить крепостное право, сначала обрадовала Герцена, но анализ условий освобождения еще раз раскрыл глаза Герцену на антинародную политику в крестьянском вопросе правительства. Восстания крестьян против условий освобождения, которые снова закабаляли, обезземеливали их, заставили Герцена повести более решительно пропаганду революционной борьбы за волю и землю.

Герцен и особенно Огарев критикуют крестьянскую реформу 1861 г. «Народ царем обманут», — пишет «Колокол» в июле 1861 г. Герцен дает широкую информацию и комментарий к восстаниям в России против реформы. «Русская кровь льется», — пишет Герцен о карательных мерах царского правительства. Особенно его потрясло восстание в селе Бездна, где были расстреляны крестьяне и убит их предводитель Антон Петров.

Теперь Герцен и Огарев прямо обращаются к русскому народу и революционной молодежи с призывом к восстанию против самодержавия. Герцен осуждает правительство за арест и ссылку вождя русской демократии — Н.Г. Чернышевского. Огарев пишет ряд прокламаций, обращенных к войску, молодежи. «Заводите типографии!», — советуют они революционерам в России. Герцен решительно рвет с либералами (Тургеневым и др.), которые встали на сторону правительства.

Особенно ярко революционные убеждения Герцена и Огарева проявились в связи с польским восстанием 1863 г. Русское общество, в том числе либеральное, было охвачено патриотическим шовинизмом, царские войска жестоко расправлялись с повстанцами.

В этих условиях Герцен принял сторону повстанцев. Он привлек в «Колокол» В. Гюго для поддержки польского восстания. В. Гюго написал обращенные к русским войскам пламенные слова: «Перед вами не неприятель, а пример». Резко осудил «Колокол» главаря консервативной русской журналистики Каткова, который требовал расправы с мятежными поляками. Катков, в свою очередь, начал публичную дискредитацию идей Герцена.

Успех «Колокола» все годы издания был чрезвычайным. Россия, по свидетельству современников, была наводнена этой революционной газетой.

Однако в России революционная ситуация конца 50-х — начала 60-х годов не переросла в революцию — стихийные крестьянские бунты не могли привести к успеху. Царизму удалось справиться с кризисом, изолировать вождя русской революционной демократии Чернышевского, сослав его в далекую Сибирь.

В связи с таким положением в стране «Колокол» стал выходить реже и в 1867 г. перестает издаваться вовсе. Испытав сожаление, что революция в России не осуществилась, Герцен в последний год издания «Колокола» начинает все чаще обращаться к фактам революционной борьбы европейского пролетариата, деятельности I Интернационала, организованного К. Марксом. Особенно интересными в этом отношении являются «Письма к старому товарищу», написанные уже после закрытия «Колокола». Это обращение к концу жизни (Герцен умер в 1870 г.) к I Интернационалу подчеркивает чуткость русского журналиста ко всем новым фактам революционной деятельности на Западе. Но главная боль Герцена была в России: ни свободы, ни демократии в ней не осуществилось.