37. Журналистика эпохи великой французской революции

Журналистика стала зеркалом Великой французской революции, в ней отразились все её течения и противоречия. Гонкуры назвали газету «детищем 89 года». Конечно, газеты выходили во Франции и до 1789 года, и не следует забывать о Ренодо и его «La Gazette». Но 1789 год не только вызвал к жизни огромное количество новых газет (только в Париже их насчитывалось свыше 150), но сделал их орудием борьбы. Именно в период буржуазных революций идеологическая функция журналистики подавила её информативное и коммерческое начало, определив дальнейшую судьбу средств массовой информации как особой области идеологии. Эпоха буржуазных революций породила такое уникальное явление как «персональный журнализм».

На начальном этапе революции представители буржуазии и некоторые аристократы активно способствовали её развитию, были в авангарде. Пожалуй, самой яркой личностью, общепризнанным лидером был депутат от третьего сословия, потомственный аристократ Оноре-Габриэль де Мирабо. В первом литературно-политическом опыте, памфлете «Опыт о деспотизме», опубликованном в 1776 году, а затем в трактате о «Тайных приказах и государственных тюрьмах» Мирабо выступил как сторонник теории естественного права и доказал законность и справедливость борьбы с тиранией. Вступив на арену политической деятельности в Париже в 1789 году, Мирабо стал издавать газету «Journal des Etats generaux» («Газета Генеральных штатов»), которая вскоре была запрещена королевским министром Неккером. Но неукротимый трибун возобновил издание под другим названием: «Письма к моим избирателям». Газета Мирабо была одним из первых революционных изданий. В ней начинали журналистскую деятельность Демулен и Ксавьер.

В журналистике Великой французской революции имя Жан-Поля Марата не знает себе равных. В отличие от большинства лидеров революции Марат не был оратором. И тем не менее его слышал весь Париж. Газету «Друг народа» грамотные парижане читали вслух для своих собратьев почти с первых дней революции. Газета стала выходить с 12 сентября 1789 года. Марат сразу же выступил против тех, кто решил ограничить революцию её первыми формальными достижениями, будущих предателей Лафайета, Мирабо, Бриссо, Неккера, Бальи. С самого начала и до последнего дня своей жизни он был беспощаден к тем, кого подозревал. В отличие от большинства деятелей и журналистов того времени Марат в своих преследованиях и подозрениях был прямолинеен и конкретен. Это определяет его и как политического деятеля, и как журналиста. Достоинством его публицистики, помимо названных уже: последовательности, страстности, простоты и общедоступности, была четкость, строгая фактическая обоснованность требований. Разоблачение было главным предметом его публицистики. Он развивал целые газетные кампании вокруг какого-либо конкретного события или лица. Но каждая обвинительная статья по одному конкретному вопросу всегда звучала в контексте общих проблем революции: открытие тайных связей Мирабо с Людовиком не просто как личная вина знаменитого трибуна, а как звено в цепи попыток спасти монархию.

В течение 4 лет революции Марату пришлось дважды прекращать издание своей газеты, выпускать её подпольно. Самыми верными помощниками и друзьями в эти трудные дни были для него простые люди Парижа, санклюлоты. Они же были его информаторами и распространителями отпечатанной на плохой бумаге мелким неровным шрифтом, но самой влиятельной и любимой газеты Парижа 1789 – 1793 годов. Франсуа Бабёф по происхождению был представителем «третьего сословия». До 1789 года он служил комиссаром по межевым делам, а также занимался сочинением трудов по проблемам имущественных отношений и благоустройства. 14 июля он участвовал во взятии Бастилии. Затем некоторое время метался между Парижем и Руа (город, в котором жила его семья) и, наконец, основал газету «Пикардийский корреспондент». Дело сразу пошло на лад. Число подписчиков росло. Но на журналистском пути Бабёфа ждало много неприятностей. Использование в названии газеты «старорежимного» названия Пикардия и было поставлено в вину Бабёфу как свидетельство его, якобы нежелания признавать новый режим.

Но это был не единственный «грех» Бабёфа. Со страниц своей газеты он нападал на некоторые действия правительства, выступал с критикой лидеров революции. Это и послужило основанием для репрессий против него. В1790 году он уже оказался в тюрьме, откуда был вскоре выпущен благодаря хлопотам друзей. Затем он основал газету под названием «Journal de la liberte de la presse». Это было типичное парижское издание 90-х годов 18 века, сделанное в спешке, на плохой бумаге, с массой ошибок, но боевое, переполненное самыми отчаянными идеями.

У Бабёфа было много врагов, и он обходился с ними беспощадно, обрушивал со страниц своей газеты безудержные проклятия в адрес многих лидеров революции.

В октябре 1794 года Комитет общественной безопасности отдал распоряжение арестовать Бабёфа, но ему удалось скрыться. Через некоторое время после ухода в подполье появляется новая газета «Трибун народа», руководителем которой стал Бабёф. В 1795 году из-за очередного ареста редактора газета временно прекратила издание, которое было в этом же году возобновлено. Но в 1796 году ей пришлось перейти на нелегальное существование. Гракх Бабёф стал одним из первых идеологов коммунизма.