3. Центральная часть

Часть договора, следующая непосредственно за преамбулой и содержащая конкретные нормы, может быть названа центральной. В литературе и практике ее именуют по-разному. В римском праве эта часть договора называлась dispositio (постановление) *(1743), т.е. постановляющая часть. В большинстве случаев эту часть именуют основной, материальной, тем самым как бы принижая значение преамбулы.

Положения преамбулы и центральной части должны составлять единое целое. Центральная часть призвана содействовать достижению установленных преамбулой целей в соответствии с зафиксированными в ней принципами. Положения центральной части называют по-разному. В практике нашего государства с самого начала в большинстве случаев использовался термин "постановление" *(1744). Думается, что использование этого термина обоснованно.

Содержание центральной части в зависимости от его объема, характера и усмотрения сторон делится на части, главы, статьи, пункты, абзацы. Все эти деления имеют значение при выявлении смысла договора и его отдельных постановлений. Части и главы, а порой и отдельные статьи имеют свои особые заглавия, титулы, имеющие значение для выяснения содержания соответствующих положений.

Встречается мнение, согласно которому упомянутые заглавия не имеют юридического значения *(1745). Едва ли этот взгляд можно признать достаточно обоснованным. Существует презумпция, согласно которой ничто в договоре не может рассматриваться как не имеющее значения, пока иное не будет доказано. Едва ли можно отрицать значение заглавий статей для их толкования. Думается, что заглавия статей могут быть лишены юридического значения лишь в том случае, если это специально оговорено в тексте. Например, в Соглашении о Международной организации спутниковой связи говорится: "Соглашение" означает настоящее Соглашение, включая его Приложения, но исключая все названия статей...." При этом названия статей помещены в скобки *(1746).

В целом можно констатировать тенденцию к увеличению объема договоров, что объясняется развитием и усложнением международных отношений и соответственно ростом потребности в их регулировании. Кроме того, реальное содержание договора в немалой мере определяется соотношением сил участников. Поэтому более слабые партнеры склонны добиваться детальных постановлений с тем, чтобы по возможности ограничить усмотрение более сильных партнеров.

Основным принципом как всего договора, так и его центральной части является принцип целостности. Поскольку все постановления взаимосвязаны, постольку каждое из них должно пониматься и осуществляться в свете других. Недопустимо настаивать на выполнении одних постановлений и игнорировать другие.

Значение принципа целостности текста подчеркивается как в теории, так и в практике. Его выделяли такие родоначальники доктрины международного права, как Гроций, Вольф и Ваттель. На него издавна ссылаются как в дипломатической практике, так и в решениях международных судов *(1747).

Вместе с тем следует заметить, что нередко в договоры включаются фиктивные постановления, которые преследуют цель скрыть подлинное содержание договора, приукрасить его. С самого начала они не предназначаются для осуществления.

Для эффективности договора имеет значение и система постановлений. Чем более четкой она является, тем легче понимание и реализация договора. Постановления группируются по видам регулируемых отношений, а затем объединяются в тексте по степени важности. На первое место ставятся наиболее общие нормы, а за ними - все более конкретные постановления. Бывают статьи, содержащие основную норму, дающую принципиальную установку, которой следует придерживаться при толковании и осуществлении всех иных постановлений. Такая норма обладает приматом. Содержащая ее статья обычно возглавляет центральную часть, и потому ее нередко именуют головной.

Примером такой статьи может служить ст. 1 Дунайской конвенции 1948 г., содержащая принцип свободы торгового судоходства. При подготовке проекта Конвенции представитель СССР говорил, что эта "статья - головная, руководящая, определяющая и дающая тон всей будущей Конвенции". Все остальные части Конвенции "не могут не воспроизводить основные идеи и принципы, выраженные в основной статье" *(1748).

Расположение статей в тексте, предоставляемое им место имеют существенное практическое значение и нередко служат предметом острых дискуссий на дипломатических конференциях. На Международной конференции ООН по торговле и развитию 1964 г. остро встал вопрос о месте, которое должны занять в заключительном акте общие принципы. В проекте принципы располагались сразу же после преамбулы, что соответствовало их значению. Западные страны предложили перенести принципы в конец документа. В результате острой дискуссии это предложение было снято.

В группах взаимосвязанных постановлений зачастую также имеются постановления основные и дополнительные. Первые устанавливают основное, общее правило, вторые - его конкретизируют, уточняют, устанавливают исключения. При этом специальные постановления обладают приоритетом применения в отношении общей нормы, когда речь идет о случае, который ими предусмотрен, - общеправовой принцип специального закона (lex specialis).

Все понятия и слова должны употребляться в общепринятом значении. Специальные термины применяются в том смысле, какой они имеют в соответствующей области специальных знаний.

Особой разновидностью постановлений являются отсылочные постановления. Их содержание определяется путем ссылки или отсылки к общепризнанным нормам международного права или международным договорам. В политических договорах чаще всего ссылаются на общепризнанные принципы и нормы международного права и на Устав ООН. Как мы видели, такие ссылки содержатся в преамбуле, но могут иметь место и в статьях центральной части. Если ссылки в преамбуле имеют самое общее значение, то ссылки в статьях могут обязывать к конкретному применению соответствующих норм.

Чаще всего отсылочные постановления используются в соглашениях по специальным вопросам. Регулируемые этими соглашениями отношения нуждаются в детальном и унифицированном регулировании. Отсылочные нормы позволяют избежать изложения многочисленных технических правил путем отсылки к широким международным конвенциям по соответствующим вопросам. Отсылочные постановления способны обеспечить динамизм содержания договора, поскольку изменение в конвенции, на которую указывает отсылка, автоматически меняет содержание постановления.

Таким образом, действие отсылочного постановления состоит в том, что нормы договора или обычая, на которые имеется ссылка, определяют содержание соответствующего постановления, правда, если при этом не нарушаются другие постановления договора. Этот момент зачастую подчеркивается в самом договоре с помощью специальной оговорки.

К отсылочным постановлениям близки постановления восполняющие. Они предусматривают, что во всем остальном, что не предусмотрено настоящим договором, отношения будут регулироваться определенной конвенцией в той мере, в какой она не противоречит постановлениям данного договора.

Формулирование постановлений договора - дело большой сложности. Это наука и большое искусство. О сложности задачи свидетельствует тот факт, что, пожалуй, большинство действующих договоров, включая многосторонние, сформулированы не лучшим образом. Эта проблема приобретает дополнительное значение в связи с тем, что постановления договоров все чаще применяются национальными судами.

Специально изучавший эту проблему британский профессор Ф. Манн на конкретных примерах показал, что постановления многосторонних конвенций, особенно по специальным вопросам, столь плохо сформулированы, что об их содержании порой приходится догадываться. По мнению Ф. Манна, это типичный недостаток так называемого международного законодательства, польза и привлекательность которого вызывают серьезные сомнения *(1749).

Думается, что столь суровая оценка качества "международного законодательства" объясняется, пожалуй, тем, что автор подошел к проблеме с позиций национальных судей, умение которых работать с международно-правовыми актами оставляет желать лучшего. Тем не менее истина в этой оценке имеется.

Для разработки договоров необходимы широкие знания в различных областях, особенно когда речь идет о специальных вопросах. Главная роль принадлежит юристам, которые призваны воплотить позиции специалистов в четкую правовую форму. Вместе с тем чисто юридические соображения, интересы юридической чистоты текста не должны игнорировать реальные интересы сторон.

Значение этого момента не раз подчеркивалось теми, кто связан с разработкой текстов договоров. В подтверждение приведем мнение заместителя руководителя отдела ООН по космическому праву Н. Ясентальяны, обладающего большим опытом в разработке многосторонних договоров: "Важно стремиться к юридической чистоте, однако правовой перфекционизм, игнорирующий политическую реальность, приведет к выработке великолепных текстов, которые никогда не вступят в силу. Вместо этого необходимо искать должный баланс между политическими требованиями и потребностью в точных юридических формулировках" *(1750).

Важный фактор эффективности договора - конкретность и четкость постановлений. Однако конкретность не означает узости. Нельзя ставить перед собой задачу создания договора, предусматривающего все возможные конкретные варианты. Такой договор был бы чрезвычайно громоздким и сложным и вместе с тем не охватил бы все богатство жизненных случаев. Поэтому нельзя забывать о необходимости соответствующих общих норм, направляющих действие конкретных. Необходимо оптимальное сочетание тех и других.

Приходится учитывать неизбежные изменения в регулируемых отношениях и формулировать постановления таким образом, чтобы они могли осуществлять свою функцию в меняющихся условиях. Значение постановлений определяется не их абстрактным содержанием, а тем, насколько тесно они связаны с жизнью, их способностью воздействовать на меняющиеся отношения в соответствии с духом и буквой, зафиксированными в постановлениях договора.

Представляет в этом плане интерес решение Международного Суда 1997 г. по спору между Венгрией и Словакией. Суд счел, что коль скоро договорное постановление порождает длящееся обязательство, то такое обязательство неизбежно будет развивающимся. По мнению Суда, "именно цель Договора и намерения заключающих его сторон должны превалировать над его буквальным применением. Принцип добросовестности обязывает стороны применять его целесообразно и таким образом, чтобы могла быть достигнута его цель" *(1751).

Интересы эффективности договора в принципе диктуют необходимость формулирования постановлений таким образом, чтобы из них вытекали четкие права и обязанности, а не только призывы. Вместе с тем если невозможно достижение согласия по конкретным постановлениям, то свою роль способны играть и постановления общего характера.

На пути достижения четкости договорного текста лежит немало препятствий, и не только чисто юридических. К ним относятся различия в политике сторон, особенно когда речь идет о многосторонних договорах; сложность подлежащих урегулированию проблем.