4 Концепции свободы печати:

- Американская: СМИ ни от кого не зависят, согласно 1-й поправке, ни Правительство, ни Конгресс не имеют права влиять на СМИ. + СИМ все больше становятся экономическим предприятием, а не просто средством распространения идей, и поэтому в США все СМИ подчиняются также Закону об экономических предприятиях.

- Английская концепция: близка к американской, но в The Bill of Rights говорится, что Парламент имеет право влиять на СМИ, и СМИ должны подчиняться решению Парламента. Кроме того, Парламент назначает комиссии, которые контролируют деятельность СМИ. 4 комиссии (их деятельность рассматривает Heritage Department - по культурному наследию):

1. по жалобам на радио (Radio Complaints Commission);

2. по жалобам на прессу (Press Complaints Commission);

3. по жалобам на рекламу (Advertising Complaints Commission);

4. независимая комиссия по ТВ (Independent TV Commission) - рассматривает очень большое количество ТВ-программ, имеет право штрафовать каналы-нарушители на 500 тыс. $.

- Французская концепция: СМИ подчиняются Конституции (принята в 1881); и Правительство, и Парламент имеют право воздействовать на СМИ.

- Немецкая концепция: СМИ подчиняются федеральным законам.

Но вот Прохоров в своем учебнике «Введение в теорию журналистики» излагает концепции несколько в ином ключе.

Исторически сложились три концепции юридической стороны свободы печати и журналистской деятельности: авторитарная, полной свободы и ответственной свободы.

Авторитарная (лат. auctoratas «власть, влияние») - и как ее крайнее выражение тоталитарная - концепция исходит из того, что пользоваться свободой информационной деятельности могут лишь власть предержащие. Разумеется, власть при этом исходит из интересов представляемых ею политических, экономически и идеологически господствующих сил. Поэтому практически неограниченную власть получают СМИ, выпускаемые этими силами. Инакомыслящие же либо вовсе не допускаются в область журналистики, либо их издания и программы подвергаются цензуре той или иной степени жесткости, всякого рода экономическим ограничениям с целью исключить или крайне ограничить плюрализм взглядов и добиться максимально возможного влияния на аудиторию в интересах властных структур.

Выделяют:

- «Мягкий» авторитаризм, когда, например, в условиях «молодой» демократии победившим на выборах силам хочется утвердить свои программные цели, а для этого надо «надавить» на оппозицию, сузить возможности ее влияния на общественность, установить преграды для нападок на деятельность властей независимо от меры их справедливости.

- «Грубому» авторитаризму присуще желание любыми способами завоевать и сохранить власть над умами путем жестких цензурных преследований, вплоть до применения силы, подавить оппозицию, не допустить ее влияния на решения государственных институтов.

Концепция полной свободы печати – возникает как ответ на авторитарную концепцию.

Исторически соответствующее юридическое требование - лозунг свободы печати - был сформулирован в XVII веке и стал одним из основных требований революционно-демократических сил XVIII века, боровшихся с феодально-монархическим абсолютизмом, придерживавшимся идеи авторитаризма в сфере печати. В странах, где антифеодальное движение развернулось в XIX и XX веках, лозунг свободы печати звучал практически так Лозунг свободы печати, выдвинутый борющимися с феодализмом силами, по сути, требовал свободного рынка идей.

При этом смысловое содержание лозунга свободы печати было, если можно так выразиться, «чистым» - речь шла вовсе не о праве на вседозволенность, аморализм, антигуманность и т.д.

Тезисы идеологов:

Свобода для публикации всех воззрений и мнений, чтобы на рынок идей были вынесены разнообразные идеи.

«Ветры всевозможных учений» должны достигать всех, кто участвует в общественной жизни, кто составляет действующие политические силы.

Если общественность сможет познакомиться с широким спектром взглядов, с их обоснованием и будет присутствовать при борьбе аргументов и контраргументов, то нет никаких сомнений, что, поскольку истина сильна сама по себе, аудитория присоединится к правильной точке зрения, а ложь и несправедливость будут посрамлены и потерпят поражение.

Концепция ответственной свободы СМИ - по мере развития гражданского общества и правового государства стало обнаруживаться, что при сохранении принципиальных основ свободы массово-информационной деятельности требуется правовое регулирование деятельности журналистики. Это означает, что законодательная власть имеет право издавать законы и тем самым регламентировать рамки свободной деятельности СМИ, бороться против злоупотребления ими свободой слова.

В ФРГ, например, Конституция сразу же после провозглашения свободы слова возвещает, что границы этих прав указываются предписаниями общих законов.

В США, несмотря на конституционный запрет издавать законы, ограничивающие свободу печати и слова, существует множество актов, определяющих границы использования свободы слова.

Современные международные документы органично соединяют свободу и ответственность.

Европейская конвенция по правам человека (ст.10) провозглашает:

П. 1. Каждый имеет право на свободу выражения своего мнения.

П. 2. Осуществление этих свобод, поскольку это связано с обязанностями и ответственностью, может быть предметом таких формальностей, условий, ограничений или штрафных санкций, какие предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, защиты здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других людей, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Международный пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 19 декабря 1966 г.) в статье 19 так же налагает ограничения на использование свободы слова:

«… 3. Пользование предусмотренными в пункте 2 настоящей статьи правами («свобода слова») налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми:

a) для уважения прав и репутации других лиц;

б) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Юридические и этические аспекты свободы журналистики.

Понятно, что с юридической точки зрения мы сейчас дружно пытаемся придерживаться последней концепции – насчет свободы и одновременной ответственности. Нормы, регламентирующие свободу журналистики:

А) Свобода.

Конституция РФ (ст.29):

1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.

3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений и отказу от них.

4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом.

5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается.

«Закон о СМИ»:

1. поиск, получение, производство и распространение массовой информации;

2. регистрация СМИ;

3. владение, пользование и распоряжение СМИ;

4. изготовление, приобретение, хранение и эксплуатация технических устройств и оборудования, сырья и материалов, предназначенных для производства и распространения продукции средств массовой информации.

Б) Ответственность.

Охрана интересов государства.

В Конституции ФРГ записано: «Каждый, кто использует свободу выражения мнений... для борьбы против основ свободного демократического порядка, лишается этих основных прав».

Верховный суд США, считает возможным применять санкции к печати тогда, когда в СМИ, по мнению судей, «ведется подрывная деятельность», присутствует «явная и наличная опасность», «явная и немедленная угроза» государству, «вредная тенденция», «подстрекательство».

В Великобритании преступлением признаются устные и печатные выступления, ставящие цель «дискредитировать или вызвать возмущение против суверена, правительства, Конституции Соединенного Королевства, любой из палат парламента или судебной системы», вызвать «возбуждение недовольства среди подданных его величества», «чувства злости и враждебности между различными классами этих подданных», а также нанесение оскорбления главе государства. Там существует система так называемых «ди-уведомлений» (англ. defence «оборона»), согласно списку которых запрещено распространение сведений, угрожающих национальной безопасности. Повсеместно существует законодательство об охране военной и государственной тайн. Во время военных действий вводится цензура. Почтовые ведомства (в частности, в США и Англии) имеют право отказаться от доставки «нежелательных» изданий, а также запретить (в Англии) радио- и телепередачи.

Охрана прав и законных интересов личности.

- тайна переписки;

- неприкосновенность жилища;

- презумпция невиновности;

- исключение дискриминации по расовому, национальному, половому признакам;

- неприкосновенность личности и обязанность удовлетворять ее потребности, в том числе - потребности в информации;

- права на свободу убеждений;

- выражение взглядов и мнений;

- получение и распространение информации.

Все эти права должны быть известны журналистам и должны ими соблюдаться. По закону преследуется клевета и оскорбление, разжигание расовой, национальной и классовой вражды. В ряде стран преследуется диффамация - распространение позорящих человека сообщений, хотя бы и основанных на правдивых фактах. Охраняются и экономические интересы людей и различных организационных структур

Действующее Российское законодательство ограничивает свободу по 4 позициям:

1. Это обязанность в установленных законом случаях помещать обязательные сообщения в СМИ. В частности, ГК РФ обязывает редакцию СМИ публиковать опровержение не соответствующих действительности сведений; Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав» обязывает электронные СМИ с государственным или муниципальным участием предоставлять эфир кандидатам и избирательным объединениям и т.д.

2. Законодательные запреты на сбор и распространение информации определенного рода. Большое количество таких запретов содержит Конституция РФ. Так, ст. 21 содержит запрет на умаление достоинства личности; ст. 24 - на сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия; ст. 29 запрещает пропаганду или агитацию, возбуждающую социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, а также пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства; ст. 49 закрепляет принцип презумпции невиновности. Кроме того, ст. 44 Конституции гарантирует защиту интеллектуальной собственности, что также налагает на редакции СМИ и журналистов определенные ограничения. Множество подобных ограничений, касающихся сбора и распространения информации с помощью СМИ, содержится в других законодательных актах (ФЗ «О борьбе с терроризмом», ФЗ «О противодействии экстремисткой деятельности», ФКЗ «О чрезвычайном положении, ФКЗ «О военном положении»).

3. Наложение запрета на реализацию этих прав либо их отдельных правомочий для отдельных категорий лиц или на определенных территориях. К числу таких ограничений можно отнести обязанность хранить государственную тайну и иную конфиденциальную информацию, распространяющуюся на тех, кому она была доверена в специальном порядке.

4. Ограничения на осуществление определенной деятельности, которые также могут затрагивать СМИ. К их числу относится регистрация СМИ, которая по своему содержанию является разновидностью разрешительной системы. И лицензирование частот.

Еще пара слов о всяких журналистских организациях, защищающих свободу слова:

- В Союзе журналистов России создан Комитет по защите свободы слова и прав журналистов. Применительно к своей сфере деятельности этими вопросами занимаются другие объединения журналистов (в частности, Фонд защиты гласности, Комиссия по свободе доступа к информации и др.).

- Международные организации, занимающиеся проблемами свободы слова и печати: Возникнув в США, все более расширяет рамки своей деятельности, в том числе и в России, «Фридом форум» - независимый общественный фонд, созданный для популяризации идеи свободы, сбора информации по состоянию дел в этой сфере, разработки рекомендуемых шагов и практических мер по развитию свободной деятельности в различных сферах социальной жизни. А Международный институт прессы, объединяющий издателей и редакторов СМИ почти 100 стран мира, помимо прочих своих акций ежегодно выпускает «Обзор свободы печати в мире», где даются характеристики и оценки состояния и изменений в этой сфере с точки зрения экспертов организации. В этой же сфере действует организация «Репортеры без границ» и др.

Этический аспект.

Закон может быть суров и либерален. Он может накладывать ограничения, вплоть до введения цензуры. Может разрешать все, что душа пожелает. Но можно без особых проблем сделать то, что по своей великой идее хотел запретить законодатель, и при этом не нарушить Закон (а особенно наш несовершенный закон о СМИ). В частности, Сергей Леонидович Доренко в свое время блестяще продемонстрировал, как это можно сделать.

И вот тут вступает в силу этика, или та же мораль.

Специфика правовых санкций состоит в способах обеспечения, которые неразрывно связаны с государством, располагающим особым набором средств и институтов, способных принуждать к соблюдению правовых норм. В отличие от права мораль располагает иным "защитительным" механизмом — силой общественного мнения, социально-психологических стереотипов, традиций и привычек духовно-практической жизни людей.

И этика в данном случае гласит – «пользуйся свободой, но не навреди». Или, что мне больше нравится по изящности формулировки: «Право махать руками заканчивается у кончика чужого носа».

Цензура, диктатура власти, отсутстие свободы слова, несовершенство и частичное несоблюдение закона о СМИ, незащищенность журналистов в суде

ДР. ВАРИАНТ ОТВЕТА:

Лозунг св.печати был выдвинут в 17 веке. Охраняется законодательством. Свобода слова. Абс.свободы нет. Ж-ка как соц.ин-т действует на основе нормативн.актов. Исторически сложилось 3 концепции св.печати: авторитарная(исходит из того, что ж-ка должна действовать в интересах власти, инакомысл. подвергаются жестокому прессингу); полная свобода печати(противовес авторит., право на св.печати без всяких огранич.); ответственная свобода ж-ки (утверждается право на св.слова,св.распростр.мыслей и идей, право искать, получать и распростр.ин-цию,право на св.печати,ТВ и РВ.Цензура запрещается,но права и свободы а также огранич.устан.законом). Реализация свободы возм. только при наличии эконом.условий, в усл.рыночной экономики СМИ может выжить только когда доходы превыш.расходы. Доходы-плата за предоставл.ин-ции, доход от рекламы, субсидии. Гос-во располагает большими возможностями в экон.обеспечении функц-ия ж-ки - это и налог. политика, льготные тарифы. Серьезными инструментами влияния располагает предпринимат. Круги - реклама, тексты ПР, спонсорство. Однако, такая экон. поддержка не всегда бескорыстна. СМИ могут противостоять нежелат.экон.давлению. Чтоб его избежать, СМИ пытаются решать экон.проблемы самостоят.с помощью, например, создания концернов, мультимедиа. Это делает издания независ.

В последнее время в российском обществе закономерно повысился интерес к различным аспектам функционирования гражданского общества и, особенно, к проблеме свободы слова. Над этой проблемой размышлял еще греческий государственный деятель и оратор Демосфен (ок. 384–322 до Р.Х.), который

сказал, что лишение человека права свободно говорить представляет собой величайшее бедствие. Другой античный ученый, римский историк Тацит (ок. 58 — ок. 117), восхвалял императора Траяна за счастливые времена, когда каждый человек мог свободно говорить то, что думает. Систематическое

рассмотрение проблемы свободы печати началось с изобретения и распространения в мире печатного станка. По иронии судьбы, в 1485 году архиепископ города Майнца, где жил изобретатель печатной машины Гуттенберг, организовал первый цензурный комитет, а уже в 1493 году Инквизиция Венеции выпустила список книг, запрещенных церковью. В 1559 Index Librorum Prohibitorum был обязательным для всех католиков, и он постоянно пополнялся Инквизицией.

Светская власть в средние века тоже следовала по пути ограничения свободы печати и стремилась контролировать высказывания граждан. Томас Гоббс в «Левиафане» утверждал необходимость государственного контроля над мнениями граждан. Юридическим документом, установившим подобный контроль, стало «Английское постановление о регулировании печатной продукции» (English Regulation of Printing Act). Этот закон лимитировал путем предоставления лицензий на книгопечатание издание печатной продукции.

Начало борьбы за свободу печати положил Джон Мильтон в «Ареопагитике», опубликованной в 1644 году. Мильтон развил мысль о том, что в ходе справедливых публичных дебатов правдивые и положительные аргументы всегда одержат верх над ложными идеями. Общественные дебаты, по его мнению, ведут к гармонии и справедливому социальному порядку. В своей знаменитой речи, обращенной к английскому парламенту, он высказался за свободу печати. Мильтон патетически провозгласил: «Правде не нужно лицензирование, чтобы добиться победы». И в 1695 г. «Английское постановление о регулировании печатной продукции» было отменено. В Швеции в 1766 году положение о свободе печати было оформлено в формальный закон, который включал право на свободное получение гражданами

информации. Свобода печати была закреплена в законодательном документе, ставшим предшественником Конституции штата Виржиния, — «Декларации о правах» 1776 года, где говорилось о том, что свобода печати является важнейшим бастионом свободы и не должна ограничиваться деспотическим правительством.

Во французской «Декларации прав человека и гражданина» 1789 г. провозглашалось то, что неограниченная свобода выражать свои мысли и мнения является одним из важнейших прав человека; каждый человек может говорить, писать и распространять печатную продукцию свободно. И, наконец,

в Соединенных Штатах в 1791 году «Закон о правах» в Статье 1 утвердил положение о том, что «Конгресс не должен принимать закон… ограничивающий свободу слова или печати». Это положение было ратифицировано как «Первая поправка» к «Конституции Соединенных Штатов». С этой поправки начинается этап систематического и междисциплинарного изучения принципов свободы печати и развития теоретического знания по данному вопросу.

После принятия «Первой поправки» споры о необходимости контроля за средствами массовой информации не прекратились. С одной стороны, многие ученые-юристы утверждали, что запись «Конгресс не должен принимать закон» означает только одно, а именно, — нельзя принимать закон, ограничивающий свободу печати, а, с другой, достаточно авторитетные теоретики СМИ, среди которых Г. Лассвелл, У. Липпманн, высказались за ту или иную форму контроля над массовой информацией. Они указали на неприемлемые для общества в целом примеры вмешательства журналистов в частную жизнь граждан, тиражирования детской порнографии, ложной рекламы, оскорбительных выпадов против оппонентов. Для того, чтобы ограничить распространение этих

негативных явлений, не только ученые, но и политики, простые люди высказывались за контроль со стороны общества над содержанием СМИ. Но многие из поставленных десятилетия назад вопросов не получили ответа и сегодня, а именно: кто будет контролировать содержание СМИ?

Правительственные чиновники? Военные? Религиозные деятели? Депутаты? Секретная служба? Милиция? И будут ли доверять граждане подцензурным СМИ? В XX веке стало ясно, что вреда от контроля за СМИ вреда больше, чем от самоконтроля журналистов над своей деятельностью. Но дебаты

относительно свободы печати не скоро утихнут в обществе, потому что эта свобода вступает в противоречие с другими базовыми правами, гарантированными Конституциями многих стран мира. Эти вопросы имеют практическое значение в условиях, когда отдельные печатные издания пытаются возбуждать ненависть к расовым, этническим и другим меньшинствам.

И возникает вопрос относительно контроля над безответственными журналистами. Но как тогда быть с фундаментальным правом человека на свободу слова? Все эти вопросы не теряют актуальности в условиях появления новых средств массовой коммуникации, активизации издателей, рекламных агентов и редакторов газет и журналов по защите своих политических и коммерческих нтересов. Для того, чтобы правильно решить возникшее противоречие между журналистами и общественностью, не допустить возрождения цензуры с одной стороны, а, с другой, защитить общественность от недобросовестной информации, необходимо учесть многолетний опыт того, как решаются подобные противоречия в зарубежной теории массовой коммуникации и цивилизованной политической практике.

Свобода печати как элемент теории массовой коммуникации

Одна из наиболее авторитетных книг по этой проблеме опубликована в 1956 году[1]. Ее авторы, анализируя свободу печати в разных странах и в разные исторические эпохи, все многообразие теоретических взглядов на ту проблему разделили на четыре группы. В авторитарную группу попали теоретические обоснования того, что пресса должна поддерживать политику правительства, находящегося у власти. В соответствии со сложившейся практикой авторитаризма издатель или редактор обязан брать у правителя патент или лицензию на производство печатной проукции. Через эту систему патентов, лицензий, вынужденного самоограничения в журналистов, а также путем прямой цензуры, правительство защищает себя от критики со стороны СМИ. При авторитарной системе допускается частное или общественное владение СМИ, но не разрешается люба критика, как существовавшего строя, так и отдельных его представителей, находящихся на вершине государственной пирамиды.

Либеральная теория прессы выросла напрямую из идей и взглядов эпохи Просвещения в Англии в 18 веке. В соответствии с взглядами ее основателей Мильтона, Локка, Милля пресса должна служить обществу в целом, помогать распространять правду путем его информирования и развлечения. При этом

считалось правильным, что владельцы СМИ должны получать выгоду за свою благородную деятельность. В теории подчеркивалось, что пресса должна находиться в частных руках, но каждый гражданин должен иметь беспрепятственное право издавать свою газету. Контроль над прессой должен

осуществляться путем защиты правды и принципа участия граждан в свободном рынке обмена идеями. В результате этих постулатов, претворенных в жизнь, правдивые СМИ должны будут найти своих сторонников и читателей, которые собственным кошельком будут поддерживать правдивых журналистов и издателей, а, соответственно, нечестные и недобросовестные издатели должны будут лишиться такой поддержки, разориться и покинуть рынок. Юридическая система должна вмешиваться в этот процесс только тогда, когда речь может идти о диффамации, непристойной брани в прессе, неприличностях и подстрекательствах к мятежу в военное время.

Эта теория получила очень широкое распространение в странах Западной Европы и Америки до начала промышленной революции. Технические изобретения позволили печатать газеты и журналы в больших количествах. Крупные издания, накопив капитал, стали покупать газеты и журналы своих менее удачливых конкурентов, которые вынуждены были или сливаться в единый коллектив или уступать рынок более богатым и влиятельным СМИ. Такое положение привело к переоценке многих ценностей эпохи Просвещения и либерализма. Мыслящий индивидуум потерял возможность влиять на общественно значимые процессы в стране. Его голос перестал быть слышным в потоке коммерческой рекламы и бульварных изданий. Большой бизнес нередко манипулировал общественным мнением. Эпоха рационализма уступила в борьбе с иррациональным влечением некоторых издателей и редакторов к наживе и влиянию на умы людей, а это привело к переоценке идей либерализма в разных уголках мира, в том числе и на его родине.

Ответом на негативные явления в сфере массовой коммуникации в XX веке стала теория социальной ответственности, согласно которой индустрия СМИ, которая целиком находится под защитой «Закона о правах», должна нести социальную ответственность за результаты своей деятельности. В значительной степени эта теория развилась из положений профессиональных кодов этики журналистов, решений профессиональных конвенций и симпозиумов, а также благодаря работе комиссии по Свободе печати в США, более известной как Hutchins Commission. В соответствии с воззрениями сторонников теории социальной ответственности, каждый член общества должен иметь возможность выступить в прессе только по общественно-значимому вопросу, а сами СМИ должны находиться до определенной степени под контролем местной общественности. Кроме того, электронные и радиовещательные СМИ должны получать лицензию у правительства. Однако владельцы и акционеры особенно электронных СМИ не были удовлетворены таким развитием событий.

Началась борьба за «дерегулирование» рынка. Острота противоречий в этой сфере достигла максимального накала в связи с развитием новейших электронных СМИ — кабельного и цифрового телевидения, а также Интернета. В соответствии с решением Федеральной комиссии по коммуникациям (Federal Communications Commission) в США аналоговый стандарт NTSC должен быть заменен на цифровой сигнал в 2006 г. Технический прогресс в области коммуникаций не решил проблему свободы и ответственности журналиста перед обществом, а отложил ее решение на более поздний срок. Через несколько лет, но уже на более высоком техническом уровне специалисты, политики и общественность должны будут решать, кто должен следить за тем, чтобы СМИ функционировали в социально ответственной манере.

Кроме вышеперечисленных точек зрения на свободу печати в обществе известна и теория тоталитарной журналистики. Теоретики считают, что авторитарная журналистика с течением времени эволюционировала в

тоталитарную журналистику советского образца. Основной миссией такой журналистики должно было быть поддержание советской системы. В рамках тоталитарной теории особое место отводится политическому, экономическому и иному контролю за СМИ со стороны правительства и секретных служб. Только абсолютно лояльные и ортодоксальные члены партии имеют возможность регулярно выступать в СМИ.

С советских времен многое изменилось. Более радикальные реформы прошли в странах Восточной Европы. В Китае в ограниченном масштабе было разрешено частное владение газетами. Означает ли это, что тоталитарная модель журналистики прекратила свое существование? Для правильного понимания этой проблемы необходимо ответить на вопрос, с какой моделью журналистики зрители и читатели имеют дело, когда смотрят государственное телевидение, читают государственную газету? Меняет что-либо тот факт, что федеральные и региональные государственные СМИ потеряли право на монопольное освещение событий и вынуждены конкурировать с газетами и журналами с иной формой собственности?

В другой широко известной книге различие между моделями журналистики в разных странах мира было пересмотрено и в значительной степени смягчено[2]. Ее автор утверждал, что в современных условиях пресса выступает агентом тех сил, в чьих руках находятся экономические, политические и социальные рычаги влияния на общество. Алтсчул, базируясь на глубоком историческом анализе прессы, выделил три основные модели журналистики в современном мире: рыночная (или капиталистическая) модель; марксистская (или социалистическая) модель; развивающаяся (характерная для развивающихся государств) модель. Внутри этих моделей различны и взгляды на свободу печати.

Основные постулаты свободы печати рыночной модели заключаются в том, что журналисты свободны от всякого внешнего контроля; свободная пресса это та пресса, которая не обслуживает власть и не подтасовывает факты в интересах власти; нет необходимости в особой политике для того, чтобы гарантировать свободу печати. В марксистской модели свобода печати означает, что мнения всех людей публикуются, а не только тех, кто обладает богатством; свободная пресса противостоит угнетению; национальная политика должна быть направлена на то, чтобы свобода печати имела правильную форму.

В развивающейся модели: свободная печать означает свободу совести для журналистов; свободная пресса менее важна, чем выживание всей нации; национальная политика должна обеспечивать юридическую защиту свободы.

Невзирая на различия в моделях прессы, Алтсчул высказался довольно пессимистично относительно свободы прессы в современном мире. Вывод, который он сформулировал в заглавии книги, гласит: во всех странах СМИ выполняют волю людей, обладающих политической и экономической властью, и не являются независимыми. Вера в свободу слова очень широко распространена среди журналистов, но понимается всеми по-разному. Доктрина социальной ответственности также чрезвычайно широко распространена в мире, и практически все журналисты верят в то, что они служат интересам людей и выполняют их волю. Школы журналистики всегда воспроизводят идеологические ценности той системы, в которой они существуют. Парадоксально и остроумно прозвучало его утверждение и о том, что практика СМИ всегда не согласована с теорией журналистики.

Широко известны и два юридических подхода к проблематике свободы печати в теории массовой коммуникации, которые вытекают из анализа судебной практики. Первый — «функциональный», или, как его еще называют, «структуралистский» — представлен трудами Александра Мейклджона и основан на том утверждении, что «Первая поправка» к Американской Конституции гарантирует свободу печати только в том случае, если ею пользуются в интересах всеобщего блага[3]. Другой подход к проблематике свободы печати, который представлен работами Лоурэнса Трайба, основан на том утверждении, что свобода печати выполняет более широкие функции в обществе и служит, в частности, для свободы самовыражения отдельного индивида[4].

В отечественной теории журналистики наиболее показательна точка зрения на проблему свободы печати Е.П. Прохорова. Он высказал убеждение в том, что свобода есть «осознанная необходимость», а «подлинно свободное поведение определяется как творческое использование знания необходимости»[5]. Эта позиция нам достаточно хорошо известна. Больший простор для размышлений о проблемах свободы слова в России дает современная политическая практика.

Свобода печати как элемент информационной политики

При М.С. Горбачеве и Б.Н. Ельцине проводилась либеральная политика в отношении прессы. В.В. Путин показал себя сторонником теории социальной ответственности СМИ. В период правления предшественников нынешнего российского президента возникавшие противоречия между свободой и ответственностью журналистов, как правило, решались в интересах свободы печати. Начиная с января 2000 г., выбор все чаще стал делаться в пользу ответственности редакционных коллективов. Болезненными перекосами информационной политики стали аресты журналиста А. Бабицкого и главы холдинга «Медиа-МОСТ» В.А. Гусинского, публикация Доктрины информационной безопасности и освещение событий вокруг затонувшей подводной лодки «Курск», а также скандальная история с переменой собственников НТВ и журнала «Итоги».

Об изменении информационной политики свидетельствуют и крупные денежные иски различным СМИ. По данным «Фонда защиты гласности» (ФЗГ), в 1999 г. в странах бывшего СССР против журналистов и редакций было подано в общей сложности более 300 исков о «защите чести и достоинства». Но более серьезным признаком отхода от либеральных традиций прессы в обществе становятся факты физического нападения на журналистов. По подсчетам ФЗГ, 10 журналистов настигла смерть при весьма загадочных обстоятельствах в 1999 г. По данным другой организации, Российского центра журналистики экстремальных ситуаций, 54 журналиста были избиты и ранены в 2000 г., а к марту 2001 г. этот список увеличился еще на 15 человек[6].

Закат либеральной традиции участия прессы в общественной жизни не вызывает бурного протеста отчасти потому, что большинство российских работников СМИ получили образование еще в советский период. По данным американского профессора О. Джонсона из Школы журналистики Индианского университета в Блумингтоне, только 25 процентов российских журналистов начали профессиональную деятельность в период гласности[7]. Если эти данные точны, то сегодня большинство российских журналистов не имеют необходимого уровня квалификации для того, чтобы работать в рыночных условиях.

Участие прессы в переходе от тоталитарных и милитаристских режимов к свободе и демократии не везде было безоблачным. Такой опыт есть в государствах Латинской Америки (Перу, Бразилии, Аргентине и др.), а также в более близких к нам географически странах Южной Европы — Греции, Португалии, Италии, совершивших в XX веке переход от фашистского режима к современному демократическому устройству. Страны Восточной Европы (Сербия, Хорватия, Румыния, Белоруссия, Украина), государства Закавказья и Средней Азии дали миру пример того, что далеко не каждое изменение на постсоветском пространстве обязательно ведет к демократии и экономическому процветанию. На отход государств от либеральных традиций участия прессы в общественной жизни влияют не только внутренние причины, но и глобальные процессы в мире.

Мировую хозяйственную систему, оказывающую существенное влияние на переход стран СНГ к рыночной экономике, профессор социологии Колумбийского университета Дэниел Белл назвал «постиндустриальным обществом»[8]. Теоретической основой по этой проблеме служат также труды известного политика, профессора экономики Гарвардского университета Джона Гэлбрейта, экономиста и социолога Нью-Йоркского университета, крупного издателя Роберта Тиболда, бывшего директора Гудзоновского института Германа Кана, директора Института исследований проблем коммунизма при Колумбийском университете, члена Совета политического планирования Госдепартамента при президенте Джонсоне, известного политика Збигнева Бжезинского и многих других.

В соответствии с высказанными ими взглядами, основная роль в глобальной эволюции мирового сообщества принадлежит техническому прогрессу. Основные блага постиндустриального общества должны будут принадлежать технически подготовленным ученым и специалистам. Они будут повсеместно осуществлять внедрение достижений науки в промышленное производство, обеспчат появление новых поколений машин и механизмов, будут поддерживать функционирование электроники, кибернетики, разнообразных цифровых машин и механизмов, создадут новые технологии в быту и на производстве. Именно эти люди будут действовать как некий мотор, превратят индустриальное общество в постиндустриальное, или, как его еще называют, информационное.

При таком развитии страны все ресурсы будут направлены на техническое перевооружение производства и на развитие информационных технологий. Основное внимание будет уделяться развитию производства и информационно-вычислительной техники. Будет создаваться тип экономики, ориентированный на постоянный рост объемов обрабатываемой и передаваемой технической информации.

На переходный период в российском обществе невиданных размеров должна достичь централизация научно-технических знаний и информационных ресурсов. Государственный контроль над ними рассматривается руководством страны как источник и первопричина всех нововведений и преобразований и в

технической, и в социальной сферах. Технократы будут призваны занять все ведущие места в управлении не только экономикой, СМИ, но и обществом. Решения они будут принимать, исходя из экономической, научной или технической целесообразности, редко принимая в расчет соображения развития гражданского общества, печати или культуры. Повысится в таком обществе роль сферы обслуживания. Промышленная занятость может утратить свои позиции в связи с автоматизацией и роботизацией рабочих мест. Большая часть населения, как это сегодня происходит в развитых странах мира, будет работать в сферах торговли, транспорта, обслуживания, образования, медицины, туризма и многочисленных службах сервиса.

Уровень доходов на душу населения должен достичь при окончательном переходе к рыночной экономике 20 тысяч американских долларов в год[9].

Вступление российского общества во Всемирную Торговую Организацию (ВТО) означает закрепление участия страны в глобальном разделении труда. Этот процесс приведет в конечном итоге к появлению на физической карте планеты фактически новой цивилизации. Ее внешний облик определят наука и техника, развитая промышленность и высокого класса сервис. Но какова же будет роль свободы и культуры в таком обществе? Их положение будет достаточно скромным. В теории постиндустриального общества культуру, как и всю гуманитарную сферу, многие ученые рассматривали как функцию технического развития общества. Только Д. Белл уделил этой сфере незначительное внимание, и то только в поздних работах. Под влиянием его

идей у разработчиков этой теории появилось желание преодолеть крайний технократизм путем синтеза основных постулатов постиндустриальной концепции с морально-ценностной системой. Выдвинув на первое место в развитии общества науку и технику, авторы теории постиндустриального общества большое внимание уделили разработке вопросов, связанных со взаимосвязью системы производства и технических изобретений. В этой части концепции их выводы и рекомендации весьма продуктивны. Но, коснувшись областей общественной жизни в меньшей степени подверженных позитивистскому детерминизму, их утверждения потеряли убедительность и состоятельность. Сложнейшая взаимосвязь науки и культуры, высокотехнологичного производства и либеральной политики в рамках теории постиндустриального общества так и не получила своего развития.

Д. Белл исходит в своих взглядах из разделения общества на три сферы: социальную, политическую и культурную. К слову, подобное разделение общества на различные сферы весьма характерно для современной

социологической мысли. В частности, немецкий социолог Альфред Вебер расчленяет социально-исторический процесс на три сферы: цивилизационную (наука и техника), социальную и культурную (религия, философия и искусство). По его мнению, наука и техника развиваются кумулятивно и в одном направлении. Религия, философия, искусство более консервативны и развиваются независимо друг от друга, у них отсутствует преемственность при переходе от одного общества к другому.

По мнению не менее авторитетного ученого А. Тойнби, любую цивилизацию можно в научных целях разложить на экономический, политический и культурный элементы. Культурный элемент составляет сущность цивилизации, а экономический и политический элементы — относительно тривиальные проявления жизни общества, поэтому самые блестящие экономические и политические триумфы оказываются непрочными и несовершенными. Следуя логике разъединения социально-исторического процесса на три сферы, следует отметить, что постиндустриальная теория — это описание первой сферы — «цивилизационной» по Веберу, «экономической» по Тойнби, «социальной» по Беллу. Понимая ограниченность такого подхода, Белл в поздних своих работах стал большее внимание уделять гуманитарной сфере и, в частности, сфере культуры. Но в отличие от оптимистической картины технического и технологического прогресса, культуру он описывал в таких понятиях, как «кризис ценностей», «демонические импульсы», «грехопадение», «упадок культуры», «бесперспективность десакрализации» и т.д. Ядром культуры Д. Белл назвал религию. С судьбой религии он самым тесным образом связывал кризисное состояние нынешней культуры и перспективы ее возрождения. Современную же культуру, начиная с эпохи Просвещения, Д. Белл обвинял в том, что она претендовала дать собственные, нерелигиозные ответы на экзистенциальные запросы человеческой личности и

тем самым привела ее к упадку, «грехопадению»[10].

Рецепт Белла по преодолению культурного кризиса заключается в религиозном возрождении. По его мнению, наука и религия в постиндустриальном обществе будут взаимно дополнять друг друга. Каждая из этих сфер обеспечивает совершенно разные стороны жизни. Сферой науки является природа и техника, а религии — единство и преемственность культуры.

Общая картина постиндустриального общества получилась противоречивой. В нем будет господствовать информационная «элита», владеющая самыми современными знаниями о природе и технике; промышленное производство будет роботизировано; многие рабочие места будут сокращены и автоматизированы; социальные изменения тоже будут производными рационально-технических расчетов, а в гуманитарной сфере и культуре должны установиться морализаторский дух и схоластика. Одна сфера общества будут динамично развиваться, а остальные будут подавляться или регрессировать к однажды уже пережитому состоянию, как в рассказе А.Т. Аверченко «Фокус великого кино», в котором герой отматывает в обратную сторону жизнь как кинематографическую ленту.

Социальная сфера будет культивировать у людей предприимчивость, индивидуализм, креативное мышление и мировоззренческую открытость новым веяниям и идеям, а другие, — наоборот, закрепощать человеческое сознание, возвращать его в прошлое, или, пользуясь термином А. Бергсона, к «традиционному» мышлению. Задачи культуры и СМИ при таком развитии будут заключаться в том, чтобы не устранять неэффективные и отжившие свое порядки, а примирять людей с существующим положением дел, находить аргументы в защиту и оправдание консервативной политики в этих сферах.

Ценности такого общества должны восприниматься населением некритически, без колебаний и сомнений.

Факты свидетельствуют о том, что опора на искаженное представление о роли культуры, гуманитарной сферы и печати все больше доминирует во внутренней политике ряда государств на постсоветском пространстве. Разрыв между социальной и культурной сферами становится все более значительным. Отставание культуры связано в первую очередь с недостаточным финансированием этой сферы, что приводит к закрытию библиотек, утрате фондов музеев, прекращению деятельности ряда издательств, театров, домов культуры, исполнительских коллективов. Наблюдается снижение профессионального мастерства деятелей культуры. На грани нищеты влачат жалкое существование работники образования. На таком фоне велика вероятность распространения в России и других государствах СНГ крайне экстремистских религиозных групп и сект. Некоторые из них — «Аум синрике», «Белое братство», ваххабиты — уже наложили негативный отпечаток на судьбы многих молодых людей, вовлеченных в их деятельность. При дальнейшей эволюции в этом направлении можно выделить два варианта развития событий: «лучший» и «худший». В первом случае повсеместно возобладает интерес к изучению основного источника христианского вероучения — Библии (у российских религиозных меньшинств, соответственно, к другим писаниям), а также к постановлениям Вселенских и Поместных соборов, творениям отцов церкви, исторической богослужебной практике, каноническим церковно-правовым нормам и правилам.

Возможно, что религиозность будет пронизывать государственно-правовую обрядность в еще большей степени, чем это происходит уже сейчас, отражаться в официальных документах, а также влиять на чувства и эмоции простых граждан, регламентировать их быт, досуг, времяпрепровождение. Продолжится строительство и восстановление храмов, внутреннее оформление мест богослужения. Священнослужители смогут участвовать в системе исполнительной, законодательной и судебной власти, а государственные служащие должны будут регулярно посещать храмы, носить нательные крестики и исполнять семь таинств, принятых в православии. В развитии социальной сферы церковь не сможет играть доминирующей роли, ограничиваясь распространением христианских ценностей на политику и культуру.

При «худшем» варианте развития событий общество ожидают большие потрясения со стороны полурелигиозных, полуэкстремистских групп. В условиях сокращения финансирования образования и культуры, подавления важнейшего института гражданского общества — независимой прессы может произойти повальное увлечение населения различными культами. Картина мира, которую служители различных сект уже сегодня рисуют в сознании своих воспитанников, прежде всего молодежи, отдаленно напоминает гениальные фантазии Сальвадора Дали. В ней также много игры света и тени, зыбких очертаний и неясных форм и объяснения всего и всему. Многие сектанты под воздействием психотропных средств, используемых в красочных обрядах и ритуалах, могут быть превращены в биороботов, способных на дерзкие нападения, насилие, захват собственности.

«Худший» вариант перехода стран СНГ к рыночной экономике может осложниться внезапными и ожесточенными религиозными столкновениями, ксенофобией, антисемитизмом, дискриминацией части населения по расовому, этническому или религиозному принципу. При этом заниматься устранением возникшей такого рода проблемы будет очень трудно. Тип сознания сторонника религиозного культа невозможно изменить или поколебать. Многочисленные мистические обрядовые действия, красочные ритуалы, жестокие традиции и воинственные образы данной культуры будут привлекать все новых молодых людей в различные секты и «ветви». «Горячими точками» станут подъезды многоквартирных домов, подземные переходы, городские окраины, строительные площадки…

Проблема экстремизма и религиозного сектантства уже сегодня остро стоит в ряде стран на постсоветском пространстве из-за бедственного положения, в которое попали работники культуры, науки и образования, издавна выносившие на своих плечах тяжесть борьбы с религиозными, этническими, расовыми предрассудками и предубеждениями. Сокращение ассигнований в эту сферу, политико-экономическое давление государства на свободную прессу, оставило работников библиотек, издательств, музеев, университетов не только без материальной, но и без духовной пищи. Под воздействием этих причин многие из них уже эмигрировали в страны Западной Европы, Соединенные Штаты и Канаду. Другие предпочитают заниматься бизнесом, открывают коммерческие лавки и магазины. Оставшиеся работать на ниве просвещения, чтобы не влачить полуголодное существование, вынуждены совмещать преподавательскую работу с коммерцией. Сфера культуры все меньше способна выполнять свои функции в обществе и идейно противостоять агрессивным и напористым в достижении своих целей культовым «авторитетам».

Подобный виток эволюции вполне возможный вариант развития событий в эпоху глобализации. Для того, чтобы время не начало на постсоветском пространстве обратный отсчет, общественности необходимо позаботиться о гармоничном развитии всех сфер жизни. Это можно сделать путем увязывания вопроса о вступлении стран с переходной экономикой в ВТО — с устранением болезненных перекосов в информационной политике; проведение дальнейших рыночных реформ — с материальной поддержкой очагов науки, культуры и образования; открытие внутренних рынков для транснациональных компаний — с лучшим финансированием в регионах музеев, университетов, библиотек, издательств и др.

Сохранение и приумножение либеральных традиций является надежной гарантией от возврата к прошлому и дальнейшего развития гражданского общества в эпоху глобализации.