Этнические конфликты

Взрывоопасность таких конфликтов обусловлена не только возможностью вооруженного столкновения (после распада СССР и борьбы автономий за независимость эта возможность давно перешла в реальность), но и тем, что подобную вероятность провоцирует иной раз само телевидение и пресса. "В современном обществе без СМИ фактически невозможно организовать конфликт, - констатирует директор Института этнографии и антропологии В. Тишков, - и они уже давно есть часть и одна из фронтовых линий конфликта".

Непредвзятость и соблюдение равноправия интересов в этих случаях вступают в драматическое противоречие, как с мифологизированным массовым сознанием, так и сознанием самих документалистов, привыкших воспитывать зрителя, вместо того чтобы предоставить ему возможность сформировать свои собственные суждения. "Мы больше пропагандисты, чем журналисты, больше агитаторы, чем репортеры", - свидетельствуют наиболее критичные из них, объясняя наследием большевизма присутствие в политическом лексиконе таких выражений, как "ингушская змея на груди русского народа".

В традиционном для отечественной общественной психологии ожидании исходящей из центра "истины в конечной инстанции", указывающей, кто прав и кто виноват, средства массовой информации играют гипертрофированную роль, а отвечающие этой потребности "искушенные" журналисты, которые заранее "знают все", зачастую просто не в состоянии не идеологизировать ситуацию. Не меньшую опасность представляет собой, считают эксперты, отношение начинающих документалистов, для которых этническая тематика - интригующий материал "на продажу", когда любые интересы отступают перед тягой к сенсационности. Не озабоченные гнетом излишних знаний (и всегда готовые избавить от них телезрителей), эти гастролирующие репортеры, оказавшись в "горячей точке", полагают необязательным разбираться в местных проблемах или особенностях культуры народов, о которых намерены вести речь.

Но субъективность изложения и предвзятость оценок - исходят ли они из привычки все идеологизировать или от недостатка знаний - ничего общего не имеют с этикой профессионального журналиста, комментарии которого основаны на информационной ценности сообщений, а не их соответствии его политическим взглядам или потенциальной сенсационности. Репортер не позволяет себе высказывать моральное возмущение (от своего лица или имени телекомпании), но считает необходимым обнародовать взгляды тех, кто разделяет подобное возмущение. Ни одно из суждений, выступающих как весомый аргумент в политическом споре, не должно быть опущено.

Такая сбалансированность мнений не свидетельствует о безучастности журналиста или о равноценности для него любых высказываний, обнародованных в эфире. Этический и гражданский долг исключают нейтральность по отношению к нравственным категориям. От позиции журналиста зависит, не превратится ли телевидение из средства воздействия на политику в сам предмет политики и не выступит ли оно по отношению к конфликтующим сторонам как источник всевозрастающей конфронтации, а не возможность поиска общественного согласия. Хотя сцены насилия на экране всегда выразительнее, чем столы для мирных переговоров, профессиональный журналист предпочтет предоставить слово здравомыслящим собеседникам, а не подстрекающим к крайним мерам, насколько бы экзотичнее ни выглядели последние.

Репортаж о конфликте из зоны конфликта содержит в себе нечто большее, чем констатацию положения (хотя и эта задача достаточно сложная). Понимание сути происходящего невозможно без анализа предпосылок - знакомства с характером отношений противостоящих сторон до того, как эти отношения достигли критической фазы. "Этнические конфликты, - подчеркивают политологи Брюс Аллин и Стиввет Уилкинсон, - зачастую рождаются на фоне исторически сложившихся притязаний и недовольств, когда каждая из групп по-разному истолковывает свое положение, историческую роль и законность претензий на определенную территорию". Интерпретация прошлого в этих случаях обусловлена интересами настоящего, и задача журналиста - указать не только на существование подобных различий, но и на то, что эти "исторические контексты" как раз выступают как движущие силы конфликта.

Идее национального самоопределения телевидение не должно позволить перерасти в доктрину превосходства одного народа над всеми прочими. Граничащие с фашистскими расовые теории нетерпимости к "инородцам" не могут звучать с экрана, а если туда проникают, то не могут не встретить противодействия со стороны других участников передач и самих журналистов. В противном случае телевидение рискует оказаться проводником национал - шовинистских представлений.

Репортеру, действующему в зоне этнического конфликта, требуется профессиональная осторожность, чтобы не выдать мнения или поступки отдельных людей, придерживающихся расистского мировоззрения, за мнения или поступки общественных групп, что может привести к беспочвенным обобщениям ("армяне претендуют...", "азербайджанцы требуют...").

Анализ конфликта и возможностей его разрешения предполагает участие в передаче экспертов и независимых политологов (в том числе и этнических представителей), способных объективно оценивать положение.