Исследовательская журналистика

В то время как информационные, в том числе новостийные телепрограммы отвечают на вопросы "что происходит?" и "как это происходит?", аналитическая публицистика имеет дело с вопросами "почему?" и "что может случиться завтра?".

Простая констатация фактов способна ввести в заблуждение, если зритель воспринимает происходящее вне сложившейся общественной ситуации и контекста противодействующих тенденций. Анализ таких тенденций - предмет исследовательской журналистики. В этом смысле фактологический срез реальности - лишь материал, который требует осмысления.

Публицистика совершенствует общество, говоря ему правду о нем самом. "Сказать правду - это нечто гораздо большее, чем чисто негативное требование не лгать, не искажать факты или не освещать их необъективно, - пишет о телевидении английский историк Пол Джонсон. - Истину часто нелегко обнаружить, она бывает скрытой, она бывает щекотливой, неуловимой, опасной, сложной и, в конечном счете, невыяснимой". Трудность задачи не только в том, что такую истину не всегда заинтересованы высказывать собеседники (нередко они и сами ее не знают). Слишком часто правда оказывается чересчур жестокой для телезрителя, который тоже предпочел бы ее не знать.

Аналитическое вещание требует особых качеств от журналиста. Хладнокровие, способность к всестороннему исследованию ситуации, скрупулезность в изучении материала - достоинства в этой области документалистики более ценные, чем подкупающие эмоциональность и импульсивность, не говоря уже о стремлении любыми путями отстоять свою правоту ("довод слаб - повысить голос").

Информация, анализ, прогноз - по существу, ни одна из этих задач не может быть решена (даже поставлена), пока не сведена до минимума опасность тенденциозности. Никакая предварительная гипотеза в исследовательской журналистике не вправе служить основанием для конечных выводов. Публицист стремится проникнуть в подкорку явления, сопоставляя самые разные точки зрения и не подменяя готовым псевдорешением реально существующие противоречия.

Вступая в общение с участниками экранного действия, он не ведет себя так, чтобы зрителям сразу же становилось ясно, что он думает о своем собеседнике. Не толкает перед собой свою позицию, как официант сервировочный столик. Беря интервью, не полемизирует с собеседником, но считает себя вправе задать любые вопросы, насколько ни были бы они нелицеприятны. С лицом, заподозренным в злоупотреблениях, он не встретится прежде, чем собраны доказательства, ибо знает, что каждое свидетельство нуждается в подтверждении. Он не считает излишними постоянные консультации с опытными юристами как по ходу съемки, так и перед выходом передачи или фильма в эфир. На подготовку одного репортажа-разбирательства у группы документалистов может уйти до нескольких месяцев.

По существу, аналитическая журналистика есть сумма вопросов, ответы на которые документалисты получают в процессе самой работы.

Беспристрастность и глубина подхода в наибольшей мере присущи тем, кто не находится в плену у стереотипов и не отступает перед сложностью исследуемой проблемы или породивших ее причин. Подобная задача, по мнению профессионалов, противопоказана документалистам, подозрительным по натуре и уверенным, что нет достойнее цели, чем изобличение на экране зла; документалистам, предпочитающим уличать, вместо того чтобы анализировать. "Таким я говорю, - заключает один из экспертов, - выбросьте ваши топоры и приобретите скальпель".

Исследовательская журналистика несовместима с "топорным" уровнем.

Особо тщательное внимание документалист уделяет подбору экспертов и заблаговременному знакомству с позициями участников предстоящего разговора. Степень компетентности в исследуемой проблеме позволяет ему оценить компетенцию приглашаемых собеседников. Хорошо подготовленный публицист знает по возможности все, что знает каждый из собеседников применительно к обсуждаемой теме, а фактически даже больше, чем каждый, ибо осведомленность приглашаемых ограничена, как правило, их личными интересами или интересами представляемых ими партий, ведомств и институтов. Преимущество публициста (и одновременно его обязанность) - независимость от ведомственных пристрастий и готовность действовать в интересах зрителей. Можно сказать, что интересы аудитории - его ведомство.

Мастерство публициста заключается также в его психологической интуиции (умении подобрать состав приглашенных, учитывая их темпераменты и характеры) и способности строить драматургию неигрового действия. Такой публицист выступает не только организатором, психологом, драматургом, но и прогнозистом, готовым предвидеть социальное последействие передачи.

"Хэппи энд" аналитической журналистики - положительный результат вмешательства. Драматургия экранного разбирательства строится так, чтобы аудитория могла самостоятельно сделать выводы из представленной суммы фактов и аргументов.

В этом смысле усилия публициста стимулируют самосознание телезрителя, начинающего понимать, что действенность экранного выступления (фильмов и передач) измеряется не быстротою "принятия мер" (само понятие "мера" весьма расплывчато), а зависит от множества объективных условий. От характера исследуемой проблемы. От уровня осведомленности в ней аудитории. От степени заинтересованности (или незаинтересованности) организаций, в чьей власти изменить положение. Наконец, от отношения самих телезрителей к создавшейся ситуации, ибо проблемы, которые выносятся на экран, - не чужие проблемы, а наши собственные.

Ответы на вопросы, выдвинутые жизнью, телевизионная публицистика ищет не только для общества, но и вместе с обществом. Она выступает как инструмент не столько воздействия, сколько взаимодействия (точнее сказать, воздействия через взаимодействие).

Когда предмет передачи - конфликтная ситуация, чреватая нежелательными последствиями, телевидение более, чем любое иное средство коммуникации, вправе взять на себя задачу своего рода согласительной комиссии, анализируя вместе с аудиторией возможные варианты развития хода событий и подготовляя общественное сознание к наиболее бескровным и оптимальным решениям.

Таким образом, оказывая влияние на аудиторию, то есть на человеческое сознание, телевидение получает возможность влиять и на исследуемую ситуацию. Вместо ожидаемых и безотлагательных перемен, которые должны совершаться кем-то, аудитория проникается сознанием своей собственной сопричастности к переменам.

И может быть, это наиболее существенный результат вмешательства.